На той стороне
Шрифт:
– Да смотри не ленись, Наталья, – строго сказал парень, – источник в лесу силу имеет. И с Петром этой силой с лихвой поделится.
– Да какая уж лень, Елисеюшка! Ты надежда моя последняя, всё сделаю, как сказал, – шёпотом запричитала Наталья.
Этим вечером Елисей на кровать свалился как подкошенный, будто всю силу свою в бане оставил. Словно не пестиком в ступке деревянной травы мешал, а что ни на есть жерновами мельничными. В ночь приснился ему сон диковинный. Будто идёт он по лесу, вдоль реки, а навстречу ему девушка прекрасная. Молодая, станом стройная, в платье красивом до полу. Стоит,
Проснулся Елисей хмурый.
– Ты чего такой сердитый, Селюшка? – спросила баба Нюра, увидев внука.
– Сон дурной приснился, – буркнул в ответ парень и пошёл к умывальнику.
– А поделись, милок, – не унималась бабуля, – можть, развею ношу твою.
– Нечего там рассказывать, – не понятно на что продолжал сердиться Елисей.
– А всё же? – спросила старушка, подойдя к нему вплотную.
Он рассказал ей свой сон больше для того, чтоб она отстала.
– Ох как! – воскликнула баба Нюра, услышав сон. – Да неужто не понял, кто к тебе во сне приходил?
– Откуда мне знать это, – отмахнулся Елисей. – Зато я прекрасно понял, что и во сне от моей рожи красавицы плачут! – И, громко хлопнув дверью, вышел на двор.
– Ох, горе горькое, сколько времени пройдёт, пока глаза твои откроются, – шумно вздохнув, произнесла старушка и занялась своими делами.
Минула неделя. Одним ранним утром проснулся Елисей от голосов.
– Окстись, Наталья, – говорила баба Нюра, – детворы полон дом, а ты нам подарки принесла.
– Не обижай меня, тётка Нюра, – послышался в ответ голос Натальи, – Елисею по гроб жизни обязана буду.
Парень поднялся с кровати и вышел в кухню. На столе стоял кувшин молока и десяток яиц. Увидев вошедшего Елисея, Наталья с воплем бросилась ему в ноги.
– Спас, милый, спас Петра моего! – завывала женщина, вцепившись в ноги парня. – Кожица, как у младенчика! Он давеча и в огород копать вышел, совсем нога болеть перестала. Век помнить буду!
– Тётка Наталья, ты чего удумала в ноги падать, – спохватился Елисей, поднимая женщину. – Мне-то спасибо за что? Разве ж я своими руками? Всё травы! С земли-матушки и пришло исцеление.
– Всё одно, Елисей, – успокоившись, но ещё всхлипывая, говорила Наталья, – если бы не твоё зелье, горька бы судьба моя стала. Без мужика в семье – сам знаешь, да ещё и ртов полон дом.
– Рад я за вас, тётка Наталья, – проговорил он, – только просить тебя буду. Ты уж не рассказывай никому о том, что случилось. Не моя это заслуга, не мне и похвалы принимать.
Наталья клятвенно пообещала держать язык за зубами, ещё раз крепко обняла Елисея и со спокойной душой восвояси пошла.
К вечеру молодой человек решил сходить к реке порыбачить. Собрал снасти и двинулся к излюбленному местечку, где на бережку частенько просиживали местные мужики с удочками. Хорошо у реки, тихо. Солнышко за горизонт уходит, верхушки деревьев золотит, небо обагряет. Увидел Елисей знакомого немолодого мужичка, подошёл поздороваться, да и уселся рядом с ним. Молча сидят, каждый о своём думает. Только
– Дядька Николай, – обратился Селя к мужику, – случилось что? Больно уж ты часто вздыхаешь.
– Да пустое, Елисей, – махнул рукой Николай, – дома не всё ладно.
– Заболел кто? – заботливо спросил парень.
– Да понимаешь, чертовщина какая-то творится, – начал Николай. – Молодняк у скотины дохнуть стал. Началось с птицы. А вчера жеребчик подох. Ветеринар приезжал, так и ушел, не сказав ничего. Баба моя воет, говорит, сглазил кто. К бабке в соседнее село бегала, да не помогла она, видимо. Что делать, ума не приложу.
Шумно вздохнув, Николай молча уставился на реку.
И вновь ощутил Елисей, как верёвочка на руке будто запястье сжала.
– Не кручинься, дядька Николай, – сказал он, – можно, я к тебе в гости завтра с утреца зайду? Там и посмотрим, что сделать можно.
– А ты что ж, в ворожбе разбираешься? – внимательно посмотрев на Елисея, спросил мужик.
– Выходит, что разбираюсь, – задумчиво произнёс парень, рассматривая шнурок.
– А приходи ко мне в дом, – хлопнув себя по коленям, воскликнул Николай. – Чем чёрт не шутит, мне всё одно жена плешь проест, коль скотина дохнуть продолжит.
На том они и сошлись.
Утром следующего дня Елисей шёл в дом Николая. Что он там должен был увидеть, парень не представлял. Шёл и надеялся, что та сила, которая браслет на его запястье сжимает, и в этот раз ему поможет.
Щупловатого вида Николай уже ждал его у калитки. На крыльце, строго смотря на Елисея, стояла тётка Агриппина, его жена.
Елисей приветливо улыбнулся, смотря на дородную и высокую Агриппу.
Он представил супружескую чету рядом друг с другом и понял, отчего Николай так тяжко вздыхал.
Поздоровавшись с мужчиной, Елисей вошёл во двор.
– Проходи, Елисей, – внимательно смотря на парня, произнесла женщина, – пирогов напекла, угощу.
– Спасибо за гостеприимство, тётка Агриппина, да сыт я, – ответил Елисей. – Похожу тут у вас?
– Походи, – кивнула головой женщина. Под взглядом деревенской бабы Елисей чувствовал себя неуютно. Он вообще всегда неприятно ощущал себя, если видел, что человек его разглядывает. Заметив некую робость в парне, Николай поспешил ему на помощь.
– Ну чего, баба, встала, руки в бока? – обратился он к жене. – Дел, что ль, в доме мало?
Агриппина гневно сверкнула глазами на мужа, но с крыльца всё-таки ушла.
– От бабы, что за народ! – возмутился вслух Николай. – Везде свой нос сунут!
– Не ругайся, дядька Николай, – улыбнулся Елисей, – проводи меня к хлеву.
Николай пошёл вперёд, и парень поспешил за ним.
Хлев был погружен в лёгкий сумрак. Походив по нему, Елисей совершенно ничего не почувствовал, и это его расстроило. Вдруг, дав надежду мужику, он ровным счётом ничего не сможет сделать. После этой мысли шнурок на запястье ощутимо сжался, и Елисея неимоверно потянуло прочь на улицу. Выйдя из хлева, он прямиком направился в огород. Парень шёл так уверенно и быстро, что Николай еле поспевал за ним. Пройдя весь огород, он подошёл к калитке, через которую Николай поутру выводил скот на поле, позади своего дома.