На участке неспокойно
Шрифт:
— А, Жанчик, — заулыбалась Рита. — Здравствуй. Как я тебя долго не видела.
— Кому эго нужно? Достаточно, что ты видишь Эргаша и его апостолов.
— Верно, — согласился Каримов. — Хочешь выпить?
— Кто же упивается в такие чудные вечера. Звездный снег, музыка, женщины…
— Ты начинаешь портиться, Жанчик, — заметила Рита.
— Сеньора, у вас превратное понятие обо мне.
Заиграл оркестр.
К Рите подошел Анатолий. Мороз брезгливо сощурился: миф, а не танцор. Он отвернулся от него и увидел, как несколько пьяных
— Помогите!
Музыка оборвалась.
Длинный хлестнул отборной матерщиной.
— Играйте!
Заиграл один пианист. Остальные не стали.
Вдруг по залу, будто холодный ветер, пробежал и тут же умолк говор. В дверях показались трое Дружинников — две девушки и мужчина. Они направились к длинному. Тот замер, держа руку девушки. В налитых кровью глазах заблестели бешеные огоньки.
— Отпустите ее и пройдемте с нами, — потребовал мужчина.
— Больше ничего не хочешь?
— Дай ты ему, Якорь, чего он к тебе пристал, сексот несчастный, — посоветовал один из дружков длинного.
— Подожди… Ты вот что, — обратился к мужчине длинный, должно быть, главарь компании, — оставь нам своих очаровательных спутниц и мы выйдем отсюда по-хорошему, без шума и прочих сантиментов.
— Пошляк! — гневно бросила чернявая дружинница.
— О! — ухмыльнулся хулиган, — ты, оказывается, с характером: Я люблю таких.
Он потянулся к ней, и в тот же миг мужчина, применив болевой прием самбо, свалил его с ног.
— Полундра!
Хулиганы бросились на мужчину. У одного сверкнул в руке нож.
Мороза будто ветром сдуло с места. Он подскочил к парню с ножом и нанес ему в челюсть такой тяжелый удар, что парень мешком рухнул на пол.
Эргаш подошел к Равилю:
— Помоги!
— Кому? — обернулся Равиль.
— Морозу.
Равиль, помедлив секунду, будто что-то обдумывал, пошел к Морозу…
Ответственный дежурный по отделу милиции докладывал Абдурахманову по телефону:
— Товарищ подполковник, в клубе маслозавода дружинники с помощью отдыхающих задержали пьяных хулиганов.
— Где они сейчас? — устало спросил Абдурахманов. Было поздно, хотелось спать.
— В штабе дружины.
— Голиков знает об этом?
— Да.
— Хорошо… Больше никаких происшествий нет?
— Нет.
Положив трубку, Абдурахманов закурил и долго сидел у телефона, невидящими глазами глядя на его граненые бока, в которых стыли блики настольной электрической лампочки.
БОРЬБА ПРОДОЛЖАЕТСЯ
1
Еще раз прочитав письмо, поступившее в горком от гражданки М. Толстовой, Ядгаров подчеркнул красным карандашом слова: «Нет правды в Янгишахаре», пододвинул к себе телефон и набрал номер Абдурахманова.
— Почему
— Кого вы имеете в виду, Таджитдин Касымович?
— Толстовых.
— Как? — раздался удивленный возглас Абдурахманова. — Разве они еще не прописаны? Я дал команду начальнику паспортного отделения сразу же, как только побывал-а у меня гражданка Неверова.
— Без ее посещения ты не мог этого сделать?
— Не знал я, Таджитдин Касымович.
— Плохо, — пожурил Ядгаров. — О том, что происходит в отделе, ты должен знать.
— Постараюсь исправиться, Таджитдин Касымович.
Секретарь повесил трубку. Нет, так дальше работать
нельзя. В последнее время поступает все больше жалоб о незаконных действиях Абдурахманова. Надо что-то делать, иначе он наломает немало дров.
В дверь постучали.
— Войдите!
Появился Сергей Голиков. Он был в штатском костюме, и Ядгаров не сразу узнал в нем беспокойного участкового уполномоченного.
— Здравствуйте, Таджитдин Касымович.
— Здравствуй, — поднялся навстречу секретарь. — Давненько я тебя не видел… Рассказывай, как живешь? Не женился еще?
— Нет.
— Что же ты? В твои годы я уже детей имел.
— Невесту никак не найду, — улыбнулся Сергей.
— Не хитри. В нашем городе столько красавиц.
Поговорили еще кое о чем, вспомнили дни, когда
впервые встретились в Янгиюле.
Ядгаров присматривался к гостю, заглядывал в его грустные глаза, словно пытался по ним узнать, зачем он пришел в горком. Потом положил ладони на его плечи и потребовал дружеским голосом:
— Выкладывай все!
— Вы думаете, я пришел к вам по какому-нибудь делу? — попытался снова улыбнуться Сергей.
— Просто так тебя сюда арканом не затянешь… А зря. Мы же с тобой старые друзья.
— Все некогда, Таджитдин Касымович.
— Сказки после будешь рассказывать. Давай главное.
«Главное» возмутило секретаря горкома до глубины души. Он ходил по кабинету, слушая Сергея, молча раскуривал одну папиросу за другой.
Абдурахманов все-таки недопонимал. По-видимому, дело было не только в возрасте. Надо созвать в ближайшее время бюро и поговорить о нем.
— Я не оправдываю Лазиза, — продолжал Сергей, — он совершил проступок. У нас имеется офицерский суд чести! Можно было бы сначала поговорить там.
— Кстати, какое мнение офицеров? — спросил Ядраров.
— Разное… Мне кажется, что подполковник кое-кого успел убедить в необходимости ареста Лазиза.
— Ты был у подполковника?
— Был.
— Что он тебе сказал?
Сергей неопределенно махнул рукой. Слишком много обидных слов сказал ему Абдурахманов. Если передать все Ядгарову, он, пожалуй, не поверит. В памяти Сергея всплыла эта неприятная история…
— К вам можно, товарищ подполковник?
— Пожалуйста.
— Я только что узнал об аресте оперуполномоченного Шаикрамова…