На войне и в плену. Воспоминания немецкого солдата. 1937—1950
Шрифт:
Другими интересными, хотя и не таким безобидными сценами, которые мне пришлось наблюдать, были все те же бои на ножах среди местных уголовников. Эти люди, хотя и прибывали в лагерь с рабочими командами, никогда не утруждали себя работой. Часто во время работы я видел, как они ссорились и жестоко дрались между собой. Еду здесь распределяли по обычной лагерной системе, в зависимости от выполненной работы, но уголовники, которые, как обычно, отлынивали от труда, тем не менее постоянно требовали для себя львиную долю. Если бригадир рабочей команды не ставил напротив имени уголовника высокую цифру выработки, то рано или поздно его обязательно убивали ударом ножа. Иногда это происходило среди бела дня, прямо на рабочем месте. Как обычно, приговор исполняли молодые уголовники, проигравшие партию в карты.
Однажды,
— Как думаешь, ты смог бы построить помещение под склад в лагере Кокс? — обратился ко мне комендант.
— Конечно, — ответил я, — но для этого мне будет недостаточно всего двух помощников.
— Сколько же человек тебе понадобится?
— Примерно восемь—десять.
— Пусть он возьмет в бригаду несколько моих пациентов из Южного лагеря, — предложила доктор. — Я уверена, что на него можно положиться и он хорошо позаботится о них. Пусть сам выбирает себе рабочих.
Так и было решено. Вечером мы с помощниками вернулись в лагерь, и, помывшись и поужинав, я стал выкликать добровольцев. Люди не проявляли к работе особого энтузиазма, пока я не упомянул, что работать придется в Коксе. После этого проблемы с волонтерами не стало, и я отобрал в свою бригаду семерых немцев, двух венгров и одного азербайджанца.
Территория лагеря Кокс была отделена от остальных лагерей, потому что заключенными здесь были женщины. Немногочисленными мужчинами, помимо представителей администрации, были директор магазина, парикмахер, водители грузовиков и тракторов, а также несколько стариков-цыган. Всего, как я помню, на примерно семьсот женщин там приходилось около пятидесяти мужчин. Было очень любопытно наблюдать за тем, как женщины в лагере ухаживают за мужчиной в надежде найти для себя постоянную пару. Если женщинам приходилось бороться за одного и того же представителя мужского рода, они отстаивали свои права в жестоких драках, нанося друг другу побои, царапины и укусы, выдирая у соперницы клоки волос. Они вели себя как дикие кошки. Для женщины в том лагере считалось большой удачей завести себе постоянного партнера. Мало того, что им приходилось стараться быть привлекательными для того, чтобы завоевать его. Они должны были быть достаточно жесткими и постоянно быть готовыми отстаивать свои права на мужчину. Мужчины вели себя как пресыщенные щеголи при королевском дворе или как султаны, в распоряжении которых был целый гарем, откуда всегда можно было вызвать себе любую женщину. Днем они выбирали себе женщин по вкусу, а вечером назначали им свидания после работы. Самые пылкие, не дожидаясь рабочего дня, посвящали выбору и утренние часы, делая свой выбор прямо в бараках или в других скрытых местах, куда не заходили комендант и охрана.
Из-за взаимоотношений «мужчина-женщина» иногда даже вспыхивали мятежи. Дамы отказывались выходить на работы, а на все попытки выманить их из бараков угрозами или обещаниями отвечали криками: «Нет мужчин — нет работы!» Через какое-то время администрация нашла способ, как избежать таких волнений. Была введена новая система, согласно которой женщинам разрешалось работать без присмотра охранников. Как и раньше, им приходилось либо трудиться, либо голодать, но новое послабление в режиме давало им возможность найти себе мужчину и удовлетворить свои потребности в перерывах между дневными сменами.
Позднее в лагерь Кокс были переведены примерно сто пятьдесят мужчин. Их хорошо кормили, чтобы поддерживать нормальную физическую форму, и теперь уже для большинства женщин отпала необходимость придерживаться вынужденного целомудрия. Вечером представителей обоих полов загоняли в бараки, но те из женщин, которым все еще приходилось работать под надзором охраны, и все мужчины, которых не коснулось послабление режима охраны на работах, заключили молчаливый союз с администрацией. В любое время примерно треть из тех, кто должен был находиться на работах, можно было обнаружить в близлежащих канавах или в кустах.
Естественно, в результате этого население лагеря начало быстро расти. Разразился настоящий демографический бум, хотя и не такой резкий, как могло бы быть, поскольку росту
Однажды наступил радостный день, и по всему лагерю объявили указ, по которому всем женщинам, имевшим на воле не менее трех детей и либо успевшим родить ребенка в лагере, либо ожидавшим вскоре его появления на свет, объявлялась амнистия, им не нужно будет досиживать оставшийся срок заключения. Это была великолепная награда для приверженцев более свободной морали (или, я бы сказал, большой стимул для повышения рождаемости во славу Союза Советских Социалистических Республик), которая заставила отринуть последние рамки стыдливости даже у тех, у кого они еще сохранились. На какое-то время Кокс стал местом всеобщей вседозволенности. Страстно желая забеременеть, заключенные женщины пускались в такие оргии, которым позавидовали бы даже в Древнем Вавилоне. Увы, никому это не принесло пользы! Как известно, все правительства непостоянны. Их политика подобна приливам и отливам. Так же быстро, как данный указ был введен, он был отменен, и целые толпы матерей и беременных женщин, с нетерпением ждавших отправки домой, загнали обратно в лагерь, а оттуда — на работы! Всех постигло жестокое разочарование, в особенности тех, чьи фигуры росли вширь как на дрожжах. Их бесформенные тела обреченно брели на работы и с работ, осыпая проклятиями мужчин в Кремле, а заодно и мужчин Кокса. Но на их неудовольствие и претензии никто не обращал внимания: все равно они должны были отрабатывать полную смену.
Место, выделенное под наш склад, было расположено как раз напротив женского барака. Я пошел осмотреть его и вступил в длинную беседу с директором магазина, владения которого располагались как раз по соседству и который и должен был впоследствии воспользоваться плодами нашего труда. Это был еврей, уже успевший отсидеть восемь лет из десяти, определенных ему по политической 58-й статье. Севший за неосторожное замечание, сделанное в разговоре в нетрезвом виде, он тем не менее сумел сохранить тягу к жизни и даже найти свою нишу, став главным снабженцем в лагере Кокс. Его работа не предполагала прибыли, но, когда имеешь дело с товаром, определенное количество этого товара обычно имеет свойство прилипать к пальцам.
Ничего не запрашивая взамен, он сумел обеспечить мне и моим рабочим прекрасный продовольственный паек и солидную прибавку к нему табаком. Власти совершенно не трогали этого человека, и он работал на самого себя, при этом успевая помогать еще своей подруге, работавшей поваром в женской столовой, которая обожала его. Женщина была молодой и привлекательной, моему собеседнику было больше пятидесяти лет, хотя он и выглядел моложе. Вместе они были похожи на семейную пару, которая держит сельский магазин где-нибудь в тысячах километров от лагерей, где держали и насильственно заставляли работать заключенных.
Работу над зданием склада мы начали с того, что произвели обмер территории и выкопали котлован под фундамент глубиной около двух метров. Предполагалось, что в здании будет еще и подвал, а в нем — ледник примерно два метра в диаметре. Я как раз обкладывал досками место под ледник, а остальные копали котлован, когда к нам подъехала телега, запряженная лошадью, в которой сидели две женщины. Я не видел их, потому что находился ниже уровня земли, но услышал, как одна из них спросила меня. Она направилась в подвальное помещение, которое пусть еще и не было закончено, но уже было скрыто глубоко под землей, и с земли туда невозможно было заглянуть. Женщина спрыгнула ко мне и, игриво шлепнув меня рукой по спине, спросила, можно ли ей будет взять немного глиняной смеси, которую мы использовали вместо цемента.