На всякий случай
Шрифт:
– Хватит и для вас,- успокоила сына мама.- Я по рассеянности сделала два сырника.
А Яночка, торопливо раздеваясь в прихожей, кричала оттуда:
– Пусть пока ничего не рассказывает! Пусть нас подождет!
– И, вбегая в кухню, уже тише потребовала: - Или пусть еще раз повторит!
– А чего повторять?
– возразила тетя Моника.- Только что ввалился, успел сказать только, что был очень далеко, и сразу набросился на еду. Не мешайте мальчику, пусть восстановит силы!
– И пушть мальшик умоется,- с набитым ртом добавил Рафал.- Грязный он, как швинья. Павлик сразу понял
– Наверное, что-то с машиной случилось и пришлось в моторе копаться. Или с колесом возиться. Если только ехал, был бы просто грязный, а не как свинья. Ну как, заправился наконец?
– Нет,- решительно ответил Рафал, приступая к очередному куску сырника.
Ничего не поделаешь. Яночка с Павликом сели за стол и уставились на двоюродного брата страшным взглядом, хотя ничего не говорили. Но и к благоухающему на их тарелках сырнику не прикоснулись. Ждали. И дождались, кусок сырника застрял у Рафала в горле. Поспешно проглотив его, тот наконец произнес:
– Ладно, слушайте. Ну и номер они откололи! А у меня и в самом деле сначала колесо полетело, а потом пришлось продувать карбюратор. А то бы я раньше вернулся. Но имело смысл!
– Сколько заработал?
– полюбопытствовал Павлик.
Три миллиона и полный бак!
– Недурно,- прокомментировала Яночка.
– А вы как думали? Ведь до русской границы домчались, до самой Медыки!
Тут тетя Моника подала наконец голос:
– Рафал! Побойся Бога! Как же мне не волноваться...
Рафал удивился:
– Из-за чего волноваться-то? Три миллиона не такое уж состояние, чтобы я из-за него морально разложился, но все-таки пригодится, так ведь?
– Рафал, ну как ты не понимаешь! Аж до границы, ночью, погода ужасная, дорога скользкая...
– И вовсе нет! Шоссе совсем сухое, и два раза я чуть было их не догнал, да пришлось останавливаться, заправляться. Вот они и сбежали... А я проявил себя человеком честным, порядочным, таким, которому можно довериться...
– И в чем же это проявилось?
– скептически поинтересовалась Яночка.
Пришлось Рафалу отодвинуть наконец тарелку с недоеденным сырником и в подробностях рассказать обо всем. Сначала владелец похищенной машины выскакивал на стоянках из машины Рафала вместе со своей драгоценной торбой, огромной, вот как... как полстола, не меньше! А потом понял, что имеет дело с человеком порядочным, ну и с торбой не успевал добежать до "тира", пока тот заправлялся, и "тир" у него из-под носа смывался. Так вот, понял, с удовольствием в третий раз повторил Рафал, что имеет дело с человеком порядочным, и стал оставлять торбу в машине, вместе с Рафалом, доверил ему сказочное состояние и вообще на время выбросил его из головы, весь поглощенный погоней за своим "гольфом". А в свободное время, .по дороге, успел рассказать Рафалу, что сказочное состояние заработал удачной спекуляцией, прибыль получил наличными, сразу же часть их превратил в доллары, а поскольку тут же появилась на горизонте следующая не менее удачная возможность удесятерить капитал, не побежал с накоплениями в банк, а припрятал их дома в старинных тайниках, о которых жена не знала. Нет, он не собирался делать из этого секрета, просто не успел ей сообщить,
– А когда мы добрались до границы, деньги он оставил в машине, велел стеречь, а сам помчался улаживать проблему. Поверил, наверное, что я не трону его сокровищ. Я и не трогал. Он сам тронул...
– Как это?
– не понял Павлик, слушавший затаив дыхание рассказ брата.
Рафал, видно, решил, что исполнил свой долг перед родными и может позволить себе еще немного подкрепиться. Запихав в рот огромный кусок сырника, он вдруг хихикнул, от чего чуть не подавился, и пришлось всей родне стучать его по спине. Особенно усердствовал Павлик. Пани Кристина подала племяннику стакан чаю, тот напился и обрел способность говорить.
– Хотите верьте, хотите нет, но за свою собственную машину ему пришлось заплатить какие-то бешеные деньги! Взятку, что ли... Не знаю уж, сколько миллионов, только выгреб он из торбы порядочную кучу, и выражение лица у него было... такое... В конце концов эти бандюги выгрузили из "тира" его собственность, его драгоценный "гольф". Как там было дело, не знаю, я не подходил к ним, из машины смотрел.
– А почему же не подходил?
– высказал претензию Павлик.
– Потому что должен был стеречь его холерную торбу. Не хватало еще, чтобы и ее украли. Говорю же вам - я за нее нес ответственность.
– А дальше что?
– спросила тетя Моника.
– А дальше подбежал он ко мне, значит, с тем самым выражением лица и быстренько так, в двух словах, сообщил, что за машину отвалил такую сумму, что лучше и не говорить, схватил сумку, мне три миллиона сунул, адрес взял на всякий случай и к своему "гольфу" помчался. И на нем уехал, так что обратный путь мы по отдельности проделали и подробностей я не знаю. И деньги отдал бандюгам все или часть таможенникам - тоже не знаю, может, те сами делятся с таможенниками... Слышал я, что там стреляют...
– Кто в кого?
– Воры отстреливаются! Мафия у них. Один таможенник так прямо сказал: у меня две возможности - взять взятку и пропустить краденый товар или с жизнью расстаться. Из двух зол он предпочел деньги, а не могилу.
– Каждый бы предпочел,- согласилась Яночка.- А ты сам мафию видел?
– Кабы я знал, как она выглядит, эта мафия... А подозрительного жулья там вокруг много крутилось,- задумчиво произнес Рафал и добавил:- А вторая машина так и отчалила в синюю даль...
– Какая вторая?
– спросил Павлик.
В этом самом "тире" спрятаны были две машины, его "гольф", и чей-то "мерседес". "Фольксваген" он забрал, а "мерседес" отправился в заграничное турне, потому как за него никто не предложил взятки. И сдается мне, я еще видел там, на границе, кое-что интересное. Мимо проехали два "фольксвагена", сами проехали, нормально, в каждом один водитель, с немецкими номерами. Вот я и подумал, что их увели где-то на Западе, а через нас они только транзитом проехали. И проехали без всякой очереди, хотя там стояла такая очередь из машин, что конца ее не было видно.