На высотах мужества
Шрифт:
– Боря, вправо, вправо скорее. «Фоккер» наседает!
И снова - напряженная тишина. Ее разорвал радостный возглас:
– Горит желтокрылый!
Вслед за ним - голос Георгия Хосроева:
– Атакую, прикройте!
– Давай, давай, я сзади справа!
– ответил Голубов, а вскоре добавил: - Выходи из атаки, горит твой «фоккер»!
Донесся голос и Барахтаева:
– Нет уж, теперь не уйдешь, желтокрылый!
Снова послышался голос командира полка:
– «Соколы», уходим домой. Пристраивайтесь, я над Ельней!
– Ну, что там?
– спросил Федоров, не выходя из кабины.
– Возвращаются!
Минут
– Ого! Четверых угрохали!
– воскликнул Федоров.
– Однако и наши не все. Сбили кого-то.
«Яки» сели, и В. Н. Барсуков доложил, что Михаил Чехунов погиб. Его самолет упал на нашей территории, у самого фронта.
Анализируя этот вылет, Голубов сказал:
– Из боя не вернулся наш товарищ Михаил Никитович Чехунов, и все мы глубоко скорбим. Погиб замечательный летчик. Вероятно, есть в этом и наша вина: не досмотрели мы что-то, не уберегли. А бой провели отменно: уничтожены пять «мельдерсовцев». Особо хочу отметить молодого летчика Георгия Хосроева: он сбил два самолета…
Михаил Чехунов, как оказалось, в том бою не погиб. Он был тяжело ранен в голову, потерял сознание, и его самолет стал падать. Лишь ненадолго, уже перед самой землей, к нему вернулось сознание, и он выровнял истребитель. «Як» ударился о землю, развалился. Кабина же чудом осталась невредимой.
После госпиталя Михаил Никитович вернулся в полк. Подполковник А. Е. Голубов вручил ему орден Красного Знамени. Но летать Чехунову уже не довелось: осколок [121] повредил ему глаз. Мы назначили летчика на должность адъютанта эскадрильи.
В тот же день эскадрилья в составе 12 «яков» под командованием Ивана Заморина провела бой против трех четверок ФВ-190 из эскадры «Мельдерс». Наша эскадрилья прикрывала наземные войска. Облачность была незначительная, и Заморин, исходя из этого, эшелонировал звенья на разных высотах: два из них ходили под облаками, а третье, под началом К. Ф. Федорова, находилось за облаками и несколько сзади.
«Фоккеры» не заставили себя ждать. Они шли двумя четверками. Звено Федорова фашисты не заметили. Потому-то и кинулись они в атаку на четверку Заморина, которая находилась ниже всех. Но Заморин сориентировался в этой обстановке блестяще. Летчики звена разошлись в стороны попарно и атаковали «мельдерсовцев» с двух сторон на встречно-пересекавшихся курсах.
Одновременно четверка Бориса Ляпунова нанесла по врагу удар сверху сзади. Ведущий при этом, открыв огонь метров с 80, первой же очередью поджег одного «фоккера».
Начался бой на виражах. Два наших звена дрались с оставшейся семеркой «мельдерсовцев». Звено К. Ф. Федорова находилось за облаками и в бой пока не вступало. А Заморин, воспользовавшись тем, что вражеские летчики втянулись в карусель, вместе со своим ведомым как-то неприметно для остальных отвалил в сторону, разогнал с некоторым снижением скорость, вышел боевым разворотом вверх и нанес оттуда неотразимый удар по одному из «фоккеров». Фашистский летчик выбросился из кабины с парашютом.
В эти напряженные минуты боя с юго-запада подоспела третья четверка ФВ-190 и с ходу пошла было в атаку, но ее опередило звено Федорова. Четверка вырвалась из-за облаков, сблизилась с противником, и Константин Феофилактович первым открыл пулеметно-пушечный огонь по кабине ведущего вражеских истребителей. «Фоккер»
Эта атака, по существу, и решила исход боя. Потеряв три истребителя, «мельдерсовцы» ретировались. Наши летчики возвратились на свою «точку» без потерь. Когда они сели, оказалось, что многие «привезли» немало пробоин. Особенно сильно был поврежден самолет Бориса Ляпунова. [122] Старший инженер А. З. Нестеров даже руками развел: всякое ему приходилось видеть, но только не такое:
– И как он в воздухе держался?!
Истребитель был иссечен осколками. В одном бензобаке зияла дыра, левую консоль крыла словно обрубило. Не оказалось на самолете и половины стабилизатора.
– На капитальный ремонт придется отправить, - заметил А. Е. Голубов.
А. З. Нестеров еще раз осмотрел истребитель. Постучал согнутыми пальцами по обшивке фюзеляжа и крыла:
– Нет, отправлять не будем.
Мы удивленно пожали плечами, а он, улыбнувшись (это бывало с ним редко), подтвердил:
– Дня через три летать будет!
Мы знали: Андрей Захарович слов на ветер не бросал. Через три дня Як-7 был в строю. Технический состав совершил еще один подвиг.
На следующий день из-за ненастной погоды истребители оставались на земле. Летчики отдыхали, а технический состав проводил осмотр своих «яков», выполнял профилактические работы.
4 сентября погода стала улучшаться. В 16.30 две наших эскадрильи ушли на сопровождение штурмовиков. Через час с передового КП дивизии последовала команда, и на прикрытие наземных войск поднялась восьмерка Як-9. Ее вел лейтенант Борис Ляпунов. Командир полка позвонил в штаб дивизии и попросил усилить эту группу, поскольку противник действовал большими колоннами бомбардировщиков под сильным прикрытием истребителей. Из-за этого выполнение боевого задания может быть сорвано. К словам подполковника А. Е. Голубова, к сожалению, в штабе не прислушались.
В 17.35 восьмерка Б. И. Ляпунова встретила 36 «Хейнкелей-Ill». Над ними барражировали две четверки «фокке-вульфов». Ляпунов решил атаковать бомберов на встречных курсах одновременно всей группой, затем одной четверкой связать боем «фоккеров», а второй продолжать удары по «хейнкелям».
Первая атака оказалась весьма удачной. Два Хе-111 загорелись после первых же очередей. Их сразили Борис Ляпунов и Георгий Хосроев. Еще три вражеских бомбардировщика были подбиты. Они тут же развернулись и ушли со снижением в западном направлении.
На выходе из атаки наша восьмерка неожиданно попала под огонь вырвавшихся из-за облаков двух восьмерок [123] истребителей из эскадры «Мельдерс». Вслед за ними бросились в атаку и две четверки, охранявшие «хейнкелей». Завязался неравный бой. 24 фашистских истребителя накинулись на восьмерку наших гвардейцев.
Оставаясь на КП, мы представляли, насколько серьезно осложнилась в небе обстановка, но сделать ничего не могли: некого было выслать им на помощь.
Командир полка снова позвонил в штаб дивизии. Оттуда ответили, что из-за отсутствия боеготовных экипажей также не в состоянии помочь нашим летчикам. Передовой КП дивизии, на глазах у которого разгорался этот бой, не принял мер для наращивания наших сил. А сделать это, как выяснилось позже, можно было. Для этого в район боя следовало перенацелить патрулировавших у переднего края обороны истребителей из соседней дивизии.