На Юго-Западном направлении, 1943-1945, Воспоминания командарма (Книга II)

Москаленко Кирилл Семенович

Начали они с 15-минутного артиллерийского налета и одновременного авиационного удара, обрушив их на позиции одной из частей 237-й стрелковой дивизии. Затем в контратаку было брошено на этот же участок до двух полков пехоты, поддерживаемых самоходной артиллерией, и до 30 танков.

Враг наносил удар из района Васильевки вдоль западного берега р. Грунь, стремясь отрезать от него и уничтожить подразделения 237-й стрелковой дивизии.

Своей цели гитлеровцы не достигли. Правда, им удалось ценою значительных потерь отбросить наши части на восточный берег Груни и занять расположенную на западном берегу половину дер. Капустинцы и с.

Вел. Лука.

Но ненадолго. Несколько часов спустя части 237-й, а также подоспевшей 42-й гвардейской стрелковых дивизий восстановили положение. Под прикрытием артиллерийского огня они переправились на западный берег реки и очистили его от противника. Район, необходимый нам в качестве исходной позиции для намечаемого удара, вновь был в наших руках.

Таким образом, 42-ю гвардейскую стрелковую дивизию, которой тогда командовал генерал-майор Ф. А. Бобров, пришлись с ходу ввести в бой. Зато теперь она находилась уже на западном берегу р. Грунь, откуда ей предстояло наступать в составе 52-го стрелкового корпуса дальше на запад и юго-запад.

Тем временем окончился короткий сентябрьский день. Вечером, как обещал Н. Ф. Ватутин, мы получили директиву фронта{68}, и я смог ознакомиться с задачами, поставленными войскам Воронежского фронта в целом.

Задачи ставились на период до 12 сентября включительно. К этому сроку войскам фронта предстояло достичь рубежа, идущего от с. Галка через Рожицы, Долгополовку, Коржи, Юменевку и Мазоник (38-я армия), Масонив, Русановку, Краснознаменское и Крутьки (40-я армия) до дер. Млыны (47-я армия) и оттуда до Вел. Сорочинцев (52-я армия), далее к Шишакам (27-я армия), Михайловке (4-я гвардейская армия) и, наконец, к району Рублевки (6-я гвардейская армия) стыку со Степным фронтом.

Эта линия, начинавшаяся в районе г. Ромны, овладеть которым было приказано 38-й армии, заметно выдвигалась к западу в полосе 40-й армии, а еще южнее все более круто уходила на восток. Таким образом, 40-й армии предстояло не только действовать на острие клина, но и в соответствии с замыслом Н. Ф. Ватутина нанести удар во фланг всей группировке, противостоявшей центру и левому крылу Воронежского фронта.

С большим удовлетворением узнал я из содержания директивы, что одновременно с нашим фланговым ударом мощное давление с фронта окажут на эту вражескую группировку 47-я и 52-я армии. Первой из них приказывалось уничтожить противника в районе г. Гадяч, второй - в районе г. Зеньков. Обе армии должны были при этом выйти на р. Псел к тому моменту, когда 40-я армия, продвигаясь дальше на юго-запад, достигнет уже р. Хорол. Слева от 52-й армии действовала 27-я. Ей предписывалось также продвинуться к Пселу. Еще левее, в районе, расположенном к северо-западу и северо-востоку от Полтавы, должны были наступать 4-я и 6-я гвардейские армии.

Так как мы еще накануне, сразу же после убытия командующего фронтом, начали подготовку к наступлению, то теперь предстояло быстро завершить ее в соответствии с принятым мною решением. Оно предусматривало нанесение главного удара на правом фланге силами 52-го стрелкового, 2-го и 6-го танковых корпусов. Первый из них должен был наступать четырьмя дивизиями. Для нанесения вспомогательного удара, который, согласно этому же решению, наносился в центре армейской полосы, одну стрелковую дивизию выделял 47-й стрелковый корпус. Основным же его силам предстояло перейти в наступление несколько позднее.

Такое решение позволяло максимально

сократить объем подготовительных мероприятий. Особенно важно было то, что мы могли обойтись без перегруппировки стрелковых дивизий и средств усиления, которая потребовала бы прежде всего немалого времени. А его у нас было совсем немного: с момента получения директивы фронта до начала наступления оставались один день и две ночи. Кроме того, любая более или менее значительная перегруппировка могла привлечь внимание противника и лишить нас возможности нанести внезапный удар.

Правда, предстояло вое же Перегруппировать с левого на правый фланг 2-й танковый корпус. Но, как говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло. Дело в том, что боевых машин в строю у этого корпуса было тогда немного. Ведь его отважные воины во

главе с командиром генерал-майором танковых войск А. Ф. Поповым уже больше месяца почти не выходили из боя. Так что подняться с места им было нетрудно. Да и расстояние, которое корпусу теперь предстояло преодолеть, было невелико.

Все это вместе взятое внушало уверенность в том, что корпус быстро выйдет на исходные позиции для наступления. Что же касается его незначительных сил, то именно это учитывал командующий фронтом, принимая решение о передаче нам 6-го танкового корпуса под командованием генерал-лейтенанта танковых войск А. Л. Гетмана.

– У Гетмана тоже не густо, - заметил тогда Н. Ф. Ватутин, - но вместе с Поповым это уже будет сила - почти сотня танков.

Андрея Лаврентьевича Гетмана, тогда генерал-лейтенанта танковых войск, я хорошо знал как опытного боевого командира. Его корпус уже в то время имел заслуженную славу. Он, как и 2-й танковый, длительное время вел непрерывные бои, прошел сквозь жестокий огонь Курской битвы, а в дальнейшем, во время наступления наших войск, участвовал в отражении сильного контрудара противника в районе Ахтырки.

К 5 сентября, когда 6-й танковый корпус был передан в мое подчинение, его материальная часть состояла из 20 танков Т-34 и 32 танков Т-70. Действительно, не густо. Но у меня не было сомнений в том, что и в таком составе корпус генерала А. Л. Гетмана мог в немалой степени содействовать выполнению задачи, поставленной 40-й армии.

И я не ошибся.

Кстати замечу, что к моменту передачи нам 6-го танкового корпуса он по приказу командующего фронтом уже сосредоточился в районе Лебедина. Так что ему оставалось лишь подготовиться к совместным наступательным действиям с 52-м стрелковым и 2-м танковым корпусами.

Штабы и войска армии закончили подготовку к исходу 8 сентября. Важную роль в быстром и успешном ее завершении, как всегда, сыграли работники штаба армии во главе с генерал-майором А. Г. Батюней. Хотя они еще до получения директивы фронта успели проделать большую предварительную работу, им пришлось основательно потрудиться и в ночь на 8 сентября, и в последующие сутки.

Один из результатов нашей подготовительной работы состоял в том, что мы нашли возможность наступать более высокими темпами по сравнению с предусмотренными в директиве фронта. Согласно этому расчету, представленному нами Н. Ф. Ватутину и утвержденному им, войска армии должны были выйти с боями на указанный нам рубеж к исходу 11 сентября - на сутки раньше установленного срока{69}. Это объяснялось тем, что танковые и моторизованные дивизии из полосы нашей армии враг оттянул к центру Воронежского фронта, где он намеревался нанести удар.