На закате лета

Хилл Алекс

Ты одна?

Я слишком сложная и разбитая для отношений с кем-то.

Познакомимся?

Ты меня не поймешь.

Занимаешься нелюбимым делом?

У меня нет выхода! Я больше ничего не умею!

У тебя плохое настроение?

Жизнь ненавидит меня. Она несправедлива и подкидывает одни только испытания и неприятности.

И как же легко находиться в этом коконе, даже если он тебя душит. Ведь за его пределами мир. Огромный. С тысячами возможностей, но они

требуют усилий, смелости, решительности. Куда проще сидеть на месте и жаловаться, что жизнь тебя обижает и не дает шанса.

Все счастливые люди — идиоты. Все богатые — обманщики. Красивые — нарциссы и эгоисты. Успешные — везунчики.

А я? Я просто неудачница, которая даже не пытается что-то изменить. Течение несет меня, как безжизненное бревно. Нет ни рук, ни ног, ни желания плыть. И пусть впереди водопад, я даже пальцем не пошевелю, чтобы сменить направление.

Это кошмар.

Страшный сон наяву, когда понимаешь, что ты сделал с собой. Со своей жизнью. Бездействуя, откладывая все до лучших времен, даже не собираясь заняться их реализацией, словно это может сделать кто-то вместо тебя. Не может. Так не бывает. И я взвалила всю ответственность на Давида и так обрадовалась, что он провалился. И я понимаю это только сейчас. Я спешила вернуться в свой привычный кокон, чтобы и дальше ничего не делать.

Шансов не счесть, они повсюду. Каждую секунду что-то происходит или может произойти, если оторвать свою пятую точку от старого дивана и прыгнуть в пустоту. А я сбежала… Шагнула назад и понеслась со всех ног. Не в работе дело. Я даже возвращаться туда не хочу. Этот предлог лишь удачно подвернулся, как и выходка Марго. Я этого ждала, чтобы все бросить. Чтобы не пришлось меняться. Потому что меня не может изменить кто-то или что-то, только я сама. А для этого необходимо взглянуть на себя своими же глазами. И то, что увидела я — меня ужасает.

Не Давид должен меня лечить. Не он должен меня добиваться и извиняться. Мне самой сначала необходимо себя поймать. Схватить крепко и встряхнуть, как следует.

Очнись, Аврора! Проснись уже, наконец! Все это не сон! Это твоя жизнь. Так сделай уже хоть что-нибудь! Хватит прятаться и жаловаться на судьбу! Все, что тебя окружает, создано твоими руками!

— Закончил, — сухо произносит Давид. — Еще сыровато, но, надеюсь, ты поймешь то, что я хочу показать.

Принимаю из его рук телефон, и на первой же строчке сердце вздрагивает, а новая порция слез жжет глаза.

«Она затронула что-то в глубине души. Нашла ключи от тайной комнаты и вошла в нее, как к себе домой. Предназначения сомнительны, как и родство душ, но схожесть на химическом и эмоциональном уровне нельзя отрицать. Так странно смотреть на человека, которого не знаешь, и уже ему верить. Необычно и непривычно слышать рассуждения, которые откликаются твоим мыслям. Видеть перед собой ее, и с каждой минутой погружаться все глубже под воду, но не задыхаясь, а получая возможность дышать полной грудью.»

Стираю пальцами слезы и усилием воли заставляю себя прекратить плакать, потому что хочу прочесть до конца. Так какой же он меня видит? Если все это время рядом с Давидом я чувствовала себя настоящей, то может я смогу, наконец-то, увидеть себя

не сквозь нити кокона?

«И даже звездное небо не такое прекрасное, как она. Когда смотришь и не веришь, что эта девушка может быть реальной. Такой, какую всегда желал. Страстной, дерзкой, милой и нежной. Умеющей за себя постоять, но моментами пугливой и эмоциональной. Ей нужно время привыкнуть, освоиться, и как только она себя отпускает… Это взрыв чистой энергии притяжения. Рассудительная, вдумчивая, знающая о принципах, уважающая чужие границы. Она слушает и слышит, не боится спорить, но уступчива и легка на подъем, если ты заслужишь ее доверие. Она разная. Каждый миг. Каждую секунду. Она отражение и уникальная картинка. Она все сразу. Не угадаешь, но так приятно гадать.

И она здесь. Рядом. В моих руках. Тает нежностью на губах, рассыпается миллионами небесных вспышек и впитывается в кожу. Забивает легкие своим пьянящим ароматом. Сладкий миндаль, абрикос, жасмин и роза. Без нее уже невозможно сделать вдох, а на выдохе только ее имя — Аврора.

Она смотрит так сладко, просит так безумно, и даже не догадывается, каким сумасшедшим делает меня самого. Невозможно отказаться, оторваться от ее хрупких плеч. Руки жаждут прикосновений, тело ноет от желания.

И мы одни в этом мире, посреди бескрайней стихии. Ветер играет с ее мягкими волосами, а мои пальцы…»

Щеки опаляет жар, и я напрягаю бедра, вспоминая, как это было тогда, на яхте. Ношусь взглядом по строчкам. Дыхание становится глубоким и тяжелым, потому что ощущения оживают.

Ласкаю пальцами…

Целую шею…

Нежная кожа…

Звезды в ее глазах...

На мгновение кажется, чувствую все наяву. Холод металлического поручня на спине, жаркие поцелуи и ритмичные движения бедрами в сладкой пульсации мышц. Свежий ветер, хриплое дыхание. Дрожь на двоих. Взгляд глаза в глаза.

Как он смотрел. Как целовал. Как держал меня в руках…

И я в нем сомневалась? Нет. Не в нем. В себе.

«Я хочу обладать ею, не присваивая. Хочу, чтобы она была моей, не забирая ее свободу. Чтобы мы были вместе, не разделяя себя пополам. Уже целые, но ставшие чем-то большим. Вдвое лучше. Вдвое счастливее. Свободные и никогда одинокие. Любимые и всегда настоящие. Как сейчас. Как в этот самый миг — на дне моря и посреди космоса. Тонуть без страха, летать без раздумий. С ней. Ради нее.»

Медленно поднимаю голову и смотрю на Давида. Он молчит и ждет моей реакции, но слов нет. Они ничего не докажут и не покажут. Единственное, что я могу… Что хочу сделать, так это…

Встаю из-за стола, оставив телефон. Подхожу к Давиду и забираюсь ему на колени, прижимаясь грудью к груди. Обхватываю его руками и ногами, будто маленький ребенок, вцепившись в того, кто всегда его защищает. Обнимаю так крепко, как только могу. Давид не теряется, прижимает меня к себе, и гладит ладонями по влажным волосам и спине. Шумно дышит, потираясь своей колючей щекой о мою, словно пытается убедиться, почувствовать…