На закате лета

Хилл Алекс

Это я.

Мы рядом.

Все хорошо.

— Прости меня, — шепчу я.

— И ты меня прости, — отвечает он так же тихо. — У нас есть пробелы, Рори. Все дело во времени. Нам еще многое предстоит узнать друг о друге, но я хочу, чтобы ты понимала, какие чувства я испытываю. Может быть, это было слишком сладко и сиропно, но если бы я писал о тебе, о нас, то было бы примерно так.

— Мне понравилось, — хихикаю я, — хоть и с ванилью явный перебор.

— Теперь

ты будешь критиковать меня? — по-доброму возмущается Давид.

— Если ты дашь мне почитать что-нибудь еще, то обещаю только конструктивную критику.

— Да-а-а? А у тебя есть опыт в рецензировании? Может, ты тайный редактор?

— Так, я поняла. Тема закрыта.

— Нет, Рори. Я обязательно покажу тебе еще что-нибудь из своих работ, но выборочно. Всем нравятся разные истории, это не делает людей плохими или хорошими. Все зависит от предпочтений, от ощущений, которые они хотят получить. Тебе не должно нравиться все, что я пишу, но осуждение воспринимается очень болезненно. Все истории дороги мне, я их создал. В них мое время, силы. Темы и герои исходят от меня, но они меня не олицетворяют.

— Я все поняла. Правда, — отклоняюсь, чтобы поймать его взгляд и показать свою серьезность. — Мне жаль, что так вышло. Марго сразу мне не понравилась. У нее определенно есть на тебя виды, и это раздражает. А когда она пришла ко мне…

— Стоп. Что? Марго приходила к тебе? — Давид встряхивает головой, будто хочет сбросить с себя эту информацию.

— Да. Она и дала мне ссылку на этот сайт, поэтому я и решила… Раз она все знает, то…

— Это должно быть правдой, — невесело заканчивает Давид, глядя в пустоту. — Я не рассказывал ей об этом сайте, никому не рассказывал. Понятия не имею, как она его нашла, учитывая что я все пишу под псевдонимом и особо никогда не свечусь, если дело не касается сценариев.

— Да она сталкерша! Следит за тобой! Зачем ты вообще с ней общаешься?!

— Воу… — Давид опускает ладони на мои плечи и мягко их массирует. — Тише, Рори. Забудь о ней. Для нас с тобой ее больше не существует.

— Но она теперь думает, что все написанное — обо мне!

— И тебе так важно ее мнение?

Открываю рот, чтобы выплюнуть парочку грязных словечек в сторону стервы, из-за которой последние два дня превратились в кошмар, но вдруг замолкаю… Насколько мне правда важно ее мнение? Важнее, чем мое собственное? Должна ли я что-то ей доказывать? Объяснять? Есть ли в этом какой-то смысл?

Это нужно ей или мне? Для кого я живу? Для других или же для себя?

— А знаешь что? — ухмыляюсь я. — Мне плевать. Я верю тебе.

— Это лучшее, что ты могла сказать, — довольно говорит Давид, и я не могу удержаться от поцелуя.

Долгого и мучительно нежного. Поцелуя перемирия. Поцелуя договора. И в нем столько признаний, извинений и искупления, что сжимается сердце и сбивается дыхание.

Давид с жадностью исследует мое тело. Хочет проверить, все ли на месте? Качаю бедрами и улыбаюсь, понимая, что у него все точно также, как и было. Спокойствие накрывает нас прозрачной вуалью, страх перед будущим забирается обратно в свой темный угол. И снова

хочется верить, хочется идти вперед. Искать. Ошибаться. Любить…

— У меня для тебя есть кое-что, — хрипло говорит Давид, оторвавшись от моих губ. — Я хотел сделать все красиво, но ты немного подправила мои планы.

Сердце пропускает удар. Если это то, о чем я думаю… Наше третье свидание… Здесь? В этой маленькой кухоньке, которую я ненавижу?

Хлопаю ресницами, эмоции бурлят, подогреваемые интересом и паникой. Давид растягивает красивые губы в хитрой улыбке и смотрит мне за спину. Оглядываюсь и вижу на микроволновке коробку пиццы.

— Открой ее, — подсказывает Давид, наклоняясь к моему уху.

Он меня опускает и подталкивает вперед. Подхожу к микроволновке, колени слабеют. Если там кольцо… Если там… Поддеваю пальцем картонную крышку, морально готовясь к тому, что мою жизнь изменит «Маргарита». Открываю и… Да! Это настоящий шок!

Здесь не «Маргарита», а «Пеперони».

Поворачиваюсь к Давиду, чтобы выразить свое недоумение, но так и застываю на месте. Он стоит на одном колене, держа в руках коробочку. Очень большую коробочку. И если там кольцо, то камень должен быть размером с мой кулак.

Что вообще происходит?

— Рори… — торжественным тоном говорит Давид, сдерживая смех.

— Тебе нравится издеваться надо мной?

— Ни в коем случае. Это ты надо мной издеваешься, — шутливо парирует он. — Когда ты мне позвонила, я был в ювелирном, но так и не успел выбрать кольцо. Зато прикупил кое-что другое в магазинчике рядом с аэропортом.

Он открывает коробку, внутри устройство в форме вытянутой капли с круглой силиконовой насадкой. И я знаю, что это такое.

— Ты привез мне вибратор?!

— Вообще-то вакуумный стимулятор, — поправляет меня Давид, широко улыбаясь.

— И что ты хочешь мне предложить? Стать твоей?.. Кем?.. Секс рабыней?

— Нет. Тогда я привез бы наручники и плетку, — заливисто смеется Давид, а мне хочется треснуть его, но я держусь. — Аврора, ты примешь от меня все оргазмы, которые я могу предложить?

Закрываю лицо ладонями и запрокидываю голову, звонко хохоча. Что-то более нелепое и представить трудно, но это и правда очень смешно. Протягиваю раскрытую ладонь и с театральной громкостью и четкостью произношу:

— Я согласна!

Давид вскакивает на ноги и отрывает меня от пола. Обнимаю его за шею, и мы смеемся вместе. Открыто и честно. И неважно, где, при каких обстоятельствах… Мы делаем друг друга такими — немного сумасшедшими и странными, дурными и смешными. И это здорово. Мы не идеальны. Оба. Со своими заскоками, привычками, багажом опыта и переживаний. Но мы справимся. Создадим что-то новое. Напишем свою историю. Не для кого-то, а только для себя.

И это не будет короткий любовный роман, точно нет. Мы не уложимся в несколько сотен тысяч знаков. Нам еще многое нужно сделать, многое узнать, обсудить и рассказать. Неделя? Что-такое неделя? Ее достаточно, чтобы высечь искру, зажечь огонь, но он будет слишком слаб и не защищен от порывов злого ветра, такого, как Марго или кто-то еще.