На земле и в небе
Шрифт:
– А сколько вы мне дадите времени на выступление? – спросил я.
– 8-10 минут, – был ответ.
– Но ведь к будущей профессии человека готовят четверть, а то и треть его жизни! – возразил я.
Я всё же убедил редактора передачи, и мы договорились об увеличении времени моего выступления для того, чтобы хоть и кратко, но всесторонне осветить эту далеко не простую проблему.
Каждого человека с раннего детства готовят стать деятельным творческим созидателем, достойным гражданином своей страны. Этому посвящается четверть, а то и треть его жизни. В подавляющем большинстве случаев после длительного обучения и воспитания молодёжь, наконец, становится перед проблемой выбора профессии. Выбор профессии осуществляется и самими подростками, закончившими образование, и под влиянием родителей, а иногда и под влиянием обстановки, случайно сложившейся вокруг молодого человека. К счастью, подавляющее большинство профессий (а их теперь бесчисленное множество) не требует, чтобы человек обладал какими-либо особыми природными дарованиями для того, чтобы стать вполне полноценным созидателем новой жизни. Конечно, есть и такие профессии, которые требуют особых природных дарований. Но нужно согласиться с тем,
У каждого ребёнка с раннего детства начинают постепенно проявляться некоторые психологические особенности, присущие его индивидуальности, и, конечно, такие свойства, которые присущи каждому. Совершенно ясно, что только всесторонним образованием и воспитанием можно определить психологический и физический облик будущего человека. Детский сад, школа и семья в едином стремлении и контакте, всесторонне изучая будущего гражданина, стараются познать его и создать соответствующие условия, ожидающие его в будущем. Далеко не всегда САМ подросток, получив среднее образование, может правильно выбрать себе профессию. Яркие дарования в математике, музыке, хореографическом искусстве и некоторых других областях проявляются очень рано – в 5-6 лет. Их надо заметить вовремя и именно в этом раннем возрасте не только дать уже специализированное воспитание, но и привить ребёнку в самом начале вкус к избранной профессии, а затем и страсть. А для этого необходимо создать и соответствующую вдохновляющую обстановку вокруг подростка.
Наибольшие способности всегда являются признаком для выбора будущей профессии. Способности всегда проявляются в быстроте освоения, в каком бы то ни было виде деятельности. Я на своём собственном опыте по обучению лётному делу, музыке, изобразительному искусству, всегда, без исключения, убеждался в том, что когда человек быстро осваивает обучение, то он обычно и хорошо работает по этой специальности.
Наблюдения за разными профессиями приводят к такому же выводу и подтверждают моё мнение. Каждому, наверное, известны условия музыкального конкурса в Бельгии, который считается максимально трудным. Напомню его условия: нужно пройти три тура с различной программой. Перед последним туром конкурсанты получают новый, созданный для этого конкурса фортепьянный концерт и… отдельную изолированную комнату для самостоятельной работы над этим концертом. По условию конкурса, это музыкальное произведение нужно выучить наизусть в течение недели. Два раза конкурсант имеет право сыграть концерт с оркестром перед тем, как он выступит с ним перед жюри конкурса. Один из наших участников уже на четвёртый день попросил оркестр и сыграл концерт по памяти. Оркестранты и дирижёр были ошеломлены таким необычайным явлением – он сыграл великолепно и без единой ошибки! Конечно, он выиграл конкурс.
Всякий талант, как известно, явление сложное, состоящее из нескольких особых свойств, дарованных человеку во взаимосвязанном необходимом комплексе. Например, в приведённом случае были необходимы: тонкое и глубокое понимание идеи-содержания нового произведения, абсолютный музыкальный слух, музыкальная память и руки (аппарат, как говорят музыканты), которые способны к фантастической быстроте. Конечно, техника (в первую очередь) и прочие условия требуют, помимо природных данных, феноменального труда с пяти до 19-20 лет, начиная с 4-5-часовой работы в сутки до 8-часовой, а иногда и более.
В любой профессии встречаются даровитые люди, но феноменальных результатов все они достигают фанатическим страстным увлечением, а поэтому и трудом, в котором всё подчинено достижения одной цели. Однако они обычно всегда успевают и воспринимать жизнь во всём её многообразии, тем самым развивая свой интеллект. Нужно ли говорить о том, что это, как правило, люди организованные, умеющие использовать с интересом и пользой каждую минуту своей жизни! Вот как важно правильно выбрать дело всей своей жизни! ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ КУРСЫ Н.Е.ЖУКОВСКОГО С направлением заведующего курсами и медсвидетельством я был предварительно направлен в воинскую часть, которой в хозяйственном и административном отношении были подчинены курсы Н.Е.Жуковского. Там мы поступили в распоряжение фельдфебеля. Это был маленький сухой человек с острыми серыми глазами, способными «съесть» человека. Ему не нужно было повторять команду или распоряжения. Его все слушались молниеносно. Я очутился на казарменном положении среди солдат. Спал на нарах, жёсткость которых, видимо, должна была вырабатывать соответствующий характер. В семь часов утра раздавался громогласный клич дежурного: «А ну, вставай на строевые!», после чего мы надевали шинели, брали винтовки и шли на строевые занятия. «Щи да каша – пища наша», вот и всё, что я увидел за две недели предварительного пребывания в этой воинской части. Затем я был отправлен (в солдатской форме!) на курсы. Став курсантом, я сразу же понял, что жизнь предстоит нелёгкая. Около 40 лет прослужил я в Военно-воздушных силах, где всё подчинено чёткому распорядку. Но должен сказать, что на курсах Жуковского была особо строгая дисциплина. Её ревностно насаждали и поддерживали начальник курсов полковник Турчанинов и фельдфебель Субботин. Именно перед ним я и предстал, явившись на курсы. Субботин был классическим образцом военного человека своего времени. Он почти никогда не улыбался. Когда кто-либо делал малейшую оплошность, он делал вид удивлённого человека. Это выражалось в том, что глаза его не увеличивались от удивления, а уменьшались, а рот неизменно немного приоткрывался.– Эх, Александр Васильевич, а я надеялси!
Ведь все знали после первого же занятия, что после исполнения команд нельзя уже ничем шевельнуть. Фельдфебель только в первое занятие добавлял: «Йи, не ходи!» (То есть не шевелись). Но это было всего один раз, в следующее занятие он уже не допускал роскоши повторения. Его молчаливые взоры были красноречивее слов, до слов он не снисходил.
Нас было ровно 20 молодых людей в возрасте от 18 до 20 лет, собранных как на подбор, и только один был 28-летним. Он был женатым и ему было тяжелее всех, так как все шутки и остроты сосредотачивались главным образом на нём. Все были молоды, беспечны и всегда бесконечно веселы. В свободные минуты мы играли на различных музыкальных инструментах, пели песни. Особенно любили песню про «журу-журу журавля», сочинённую о каждом из двадцати, воспевая при этом его физические, нравственные и, особенно, совершенно интимные достоинства. Куплеты отличались большим остроумием, но, к сожалению, не подлежат оглашению в печати.
Жили мы в общежитии, в том самом помещении, где теперь находится Научно-мемориальный музей Н.Е.Жуковского. Директор этого Музея Надежда Матвеевна Семёнова (М.М.Громов ошибается – Н.М.Семёнова была заместителем директора Музея по научной работе.) . Невозможно писать о ней без волнения. Это, прежде всего, обаятельный, всеми любимый и уважаемый человек. Это – фанатик, влюблённый в своё дело, сумевший не только собрать уникальную экспозицию, но и организатор, создавший удивительно похожий на себя коллектив. Её тонкий интеллект и образование незаметно влияют на окружающих. Читатель не раскается, если посетит этот уголок, хранящий авиационную историю. Окна нашего общежития выходили во двор, в котором мы проходили строевую подготовку и занимались гимнастическими упражнениями. Рядом с нашей спальней была комната фельдфебеля, в которую он проходил только через нашу. После того, как все были в кроватях, Субботин проходил к себе. У него было ещё два помощника, которые не спускали с нас глаз в течение целого дня. Но как ни строги они были и как ни зорко следили за нашей нравственностью, некоторые всё же успевали спускаться через окно по трубе на улицу и навещать своих знакомых. Классический фельдфебель Субботин привил нам за полгода некоторые навыки так прочно, что они сохранились на всю жизнь. И надо отдать ему должное: это был талант особого рода, за который мы все ему благодарны на всю жизнь. После подъёма мы должны были идеально убрать койку, умыться и вычистить сапоги (которые должны были прямо-таки «гореть» и сверкать в лучах солнца). Воротнички должны быть всегда свежими, пуговицы и пряжка на ремне – «гореть», ногти острижены, костюм – «с иголочки»… На всё давалось 15 минут. Через 15 минут мы стояли на «линейке», т.е. в две шеренги на паркете. Очередной дежурный на правом фланге с повязкой на руке при зорком наблюдении двух помощников фельдфебеля после построения и команды «вольно» дожидался появления «фараона», т.е. самого фельдфебеля. Истошный голос орал команду:– Смирно! Равнение направо!
Живые машины-автоматы, вздрогнув как от электротока, замирали и стояли неподвижно, как мраморные изваяния. В дверях неторопливо показывалась, с сознанием своей значимости, фигура Субботина. Не торопясь, он выслушивал команду дежурного и медленно выходил на середину комнаты прямо перед нами. Сзади него и немного сбоку стояли его помощники. При его прохождении от правого фланга к середине мы должны были алчно «есть» его глазами и поворачивать головы в направлении его движения. Затем следовала команда:
– Первая шеренга, два шага вперёд! Арш!
Начинался осмотр. Руки вытягивались вперёд для осмотра их чистоты и ногтей. Потом раздавалась команда: «Руки – в стороны!» и осматривались подмышки на предмет отсутствия надрывов или дырочек. Затем, отойдя от нас на несколько шагов и выставив одну ногу вперёд, Субботин закладывал руки за спину и внимательно оглядывал наш общий вид. Каждый был пронзён с ног до головы его взглядом.
Пока мы завтракали, Субботин проверял: как мы заправили наши постели. Беда, если что не так! В таких случаях он передавал через дежурного:
– Скажите такому-то, что у него постель не в порядке и что я ему больше напоминать не буду.
Этого предупреждения было достаточно. До сего времени я не могу никогда быть за завтраком неаккуратно одетым, неумытым, небритым, после неубранной лично мной постели. Постель за мной убирают только тогда, когда я болен. После завтрака все курсанты выстраивались самим Субботиным. Это было приготовление к встрече полковника Турчанинова для строевых занятий. Турчанинов, в сущности, только проверял деятельность своего фельдфебеля. Это был экзамен состояния нашей готовности и нашего совершенства в несении строевой службы. Когда слышались шаги поднимавшегося по лестнице полковника, поджидавший его дежурный снова вопил истошным голосом: