На земле штиптаров
Шрифт:
— Мне подсказала записка.
— Эфенди, умная же у тебя голова. Ты мне наговорил о дурном глазе только затем, чтобы меня обмануть. У тебя вовсе не дурной глаз. У тебя, наоборот, очень зоркое зрение; теперь я понимаю это. Быть может, ты сумеешь найти тот самый Каранорман-хане, что ищешь.
— Я уже нашел его.
— О нет! Тот, о котором ты говорил, это не то.
— Хабулам, какую же глупость ты совершил только что.
— Не знаю какую, эфенди!
— Ты сам себя наказал враньем. Прежде ты заявлял, что не знаешь Жута, а теперь согласился, что
— Ах! Я не сказал об этом ни слова.
— О нет! Ты мне сказал, что Каранорман-хане близ Вейчи вовсе не то, что мне нужно; это значит, что я не найду там Жута. Стало быть, ты знаешь, где он находится.
— Господин, я всего лишь предположил, что ты сделал неправильный вывод!
— А я уверен, что сделал очень правильный вывод.
— Что ж, даже если ты был прав, предполагая это, ты не можешь теперь утверждать, что нашел нужный тебе Каранорман-хане. Пока ты знаешь лишь одно: ты ошибся.
Он сделал важное и надменное лицо. Он говорил доверительным тоном, а поскольку я отвечал ему с совершенно безобидным видом, то непосвященный легко мог подумать, что мы лучшие друзья и беседуем на какую-нибудь нейтральную тему. Он задумчиво приложил палец к носу и продолжал:
— Ты, как я вижу, был с нами снисходителен. Я хотел бы, я мог бы помочь тебе в пути. Поэтому я говорю тебе: мне кажется, есть несколько деревушек и селений с тем же названием. Я дам тебе хороший совет. Отправляйся к властям в Ускюбе и попроси показать перечень населенных пунктов. Ты сразу увидишь, как часто встречается название Каранорман-хане, и узнаешь, где находятся все эти селения.
— Я тоже об этом думал, но решил этого не делать, ведь империя падишаха очень скверно управляется. Я уверен, что даже в таком крупном городе, как Ускюб, не найдется подобного перечня, а если он и есть, то никуда не годится. Я вообще не поеду в Каранорман-хане.
— А куда же ты направишься, эфенди?
— Я превращу «о» в «и», а «м» в «в» и поеду в Каранирван-хане.
Я произнес это медленно и с подчеркнутым ударением. Пристально глядя на Хабулама, я видел, как изменился цвет его лица, как он испуганно взялся за голову.
— Шайтан… дьявол! — снова тихо вымолвил Суэф.
И этот возглас подсказал мне, что я напал на верный след.
— Разве есть селение с таким названием? — медленно, сдавленным голосом переспросил Хабулам.
— Нирван — это персидское слово; значит, это место следовало бы искать вблизи персидской границы. Ты знаешь, что такое языковедение?
— Нет, эфенди.
— Тогда я не сумею тебе объяснить, каким образом, зная состав этого слова, я догадался, что это местечко было названо по имени его владельца.
— Быть может, я все же пойму!
— Вряд ли. Этого человека зовут Нирвани, родом он из персидского города Нирван. У него черная борода, поэтому его прозвали «Кара», «Черный». Итак, здесь его зовут Каранирван. Он построил постоялый двор, и нетрудно догадаться, что двор этот, по имени его хозяина, назвали Каранирван-хане; да он и сегодня еще так называется.
— Шайтан… дьявол! —
Мурад Хабулам вытер пот со лба и сказал:
— Чудеса, да и только! Из этого имени ты сумел сочинить целую историю! Я боюсь только, что ты обманываешься.
— А я готов клясться, что этот постоялый двор не лежит ни в городе, ни в деревне.
— Почему?
— Потому что в этом случае в записке значилось бы название этого города или деревни. Двор лежит в уединенном месте, а значит, не имеет смысла искать его в перечне населенных пунктов.
— Если он лежит в уединенном месте, тебе его не найти. Ты — чужеземец, и тебе, наверное, некогда задерживаться здесь, чтобы заниматься столь тщательным расследованием.
— Ты ошибаешься; я надеюсь, что Каранирван-хане очень легко найти. Ты знаешь где-нибудь в окрестностях Килиссели хоть одного перса?
— Нет.
— Верю тебе. В стране штиптаров персы так редки, что, если где и есть хоть один, о нем слышали все; к тому же персы шииты, а значит, религиозные убеждения этого человека тоже известны всем. Мне остается лишь расспрашивать в дороге, не живет ли поблизости какой-нибудь перс.
— Но он может жить далеко, очень далеко отсюда, так что люди, которых ты встретишь, ничего не будут знать о нем.
— Он живет именно в этой стороне.
— Откуда ты знаешь?
— Мне подсказывает записка.
— Господин, не понимаю тебя. Я ведь читал ее слово в слово и ничего не заметил.
— Ох, Мурад Хабулам, какую страшную глупость ты опять совершил!
— Я? — испуганно спросил он.
— Да, ты! Разве ты не говорил до этого, что не можешь понять, о чем сказано в записке, ведь ты не знаешь тайнопись? А теперь заявляешь, что прочел записку слово в слово. Как же все это совместить?
— Господин, — ответил он растерянно, — я читал записку, но не понял ее.
— Ты ведь сказал, что ничего не заметил! К тому же записка составлена лишь из отдельных слогов, а ты говоришь слово в слово. Запомни, Мурад Хабулам: у лжеца должна быть очень хорошая память, если он не хочет противоречить себе. Так что слушай! Я уже сказал тебе, что записка многое мне поведала. Ее написал Хамд эль-Амасат в Скутари; он адресовал ее своему брату Баруду эль-Амасату, находившемуся в Эдрене. Один пишет другому, что прибудет к нему и по пути минует Менелик. Хамд эль-Амасат намерен встретиться с братом в Каранирван-хане. Теперь скажи мне, выберут ли оба длинный, кружной путь, сделают ли бесполезный крюк?
— Нет, не будут делать.
— Значит, они поедут кратчайшим, прямым путем?
— Конечно, эфенди.
— Итак, они поедут кратчайшим путем из Эдрене в Скутари, минуя Менелик; где-то между двумя последними городками лежит местечко Каранирван-хане. Я в этом уверен так, словно видел его воочию.
— Шайтан… дьявол! — в четвертый раз тихо проронил Суэф.
Мнимый портной, казалось, затвердил понравившуюся ему фразу. Я сделал вид, будто не слышал его. Однако этот очередной вздох снова доказал мне, что я не ошибаюсь.