Набат-2
Шрифт:
— Моторку мою возьми, — напомнил Дронов и вынес упакованный агрегат. — Сгодится, путь дальний. В скиты?
Кронид кивнул.
— Давай, расти потомство для щитов на вратах цареградских. В обиду не давай, обиженным не поддавай, — сказал Дронов и вышел со двора.
Первым долгом Кронид направился к озеру. Вызвал рыбу. Та приплыла и уставилась на него утомленным взором.
— Прощай, голубушка, я не желаю тебе зла.
Вздох был ответом, и со спокойным сердцем Кронид зашагал к дальним горам.
Он удивился, увидев за собой Найду.
— А ты куда? — спросил он.
Ну что может ответить собака? Иду и иду…
— Знаешь, красавица, возвращайся обратно. Хватит тебе искать лучшей доли. Дом ты нашла, тут тебя не
Он потряс ее поднятую лапу, пошел, а шагов через сто оглянулся. Найда, как хорошая хозяйка, смотрела вслед.
3 — 18
Бьяченце Молли вызывал Дронова долго и безуспешно. Сначала сигнал шел, потом линия постепенно затихла. Это не погрешность связи — такого никогда не случалось и случиться не может, — это погрешность системы, если в ответственный момент вмешивается случай. Случай вмешаться не может, он программируется свыше, и человеческий поступок никогда не случаен, он определен связями причин и следствий.
Единственный скоростной перехватчик он отправил за Дроновым и потерял обоих. Спрашивается: ради чего он разжалобился и не доверился причинности связей?
Но кому он доверит Орден, где много звацых и мало избранных? Измельчало воинство, как и все на земле, мелким петухам нет смысла оставлять жемчужину таинства. Всегда были солдаты и генералы, и всегда был вопрос, почему один доходит до полковника, а другой становится маршалом? Нет у него маршалов.
Случись как задумано, его солдаты расползутся по планете князьками по своим уделам, заведут воинства и жен, и прежним чередом станет раскручиваться спираль с заведомым искажением. Сначала отойдут условности, человек начнет дичать, забывая слова, дальше человек научится забивать мамонтов, нажрется досыта и захочет поэзии и излишеств, а там и о тайнах вспомнит, и желание владеть ими проснется — так будет, ничего другого не получится, потому что в его, Бьяченце Молли, дела вмешался случай.
«Как это мудро сказано, — наморщил лоб магистр. — Чтобы спасти народ, надо уничтожить вождей? Да, именно. Все беды от вождей. Выходят плоть от плоти, становятся мудрее мудрых. С чего? Знают таинства? Много ли я знаю их? Прожить можно без них».
Бьяченце Молли вышел на верхнюю террасу и прошел ее из конца в конец. Было темно, без огней океан казался бездонной ямой. Внизу пели братья, послушно высиживая отпущенный час песнопений. Хор был ладным.
«Кому же теперь передать накопленные знания? — доканывала его одна мысль, и Бьяченце Молли перебирал в памяти достойных. Таких хватало, но не выделялись они главной чертой: быть винтиками в сложном механизме он сам приучил их, а сами создать подобный они уже не успеют. Они могут создать только упрощенный, как сами, механизм.
На Дронова затрачено много усилий — вот что бесит его.
Беззубым журналистом он попал на заметку Ордена умением выделить в материале мишень, правду-матку, не затрагивая болезненных придатков. А без придатков дитя не родится… А он умел. С его помощью отстреливали неугодных, мешающих Ордену творить свою дорогу. Он благополучно выполнял задания и нигде не засветился. Слава ему не застила глаза, жил он незаметно, оставаясь за спинами сильных, но никогда не прибегая к их заступничеству. Исчезли Воливач, Гречаный, Сумароков, не удержались на покатой плоскости Момот, Судских, и Бьяченце Молли всерьез подумывал о кандидатуре Дронова, и вдруг сместились полюса, нечего стало делить и переделывать. Счет пошел на минуты.
«Если это провидение Господне, почему оно такое нелепое? Почему не пощадил он правых и виноватых, почему не выделил избранных?» — не мог найти причинную связь магистр.
Когда-то юным послушником Ордена Иисуса Христа Бьяченце попробовал наркотики и открыл в себе возможность перевоплощения. Так, самая малость «травки» ради интереса, но сколь нов мир за границей реального! Позже, без
Его нашли. Масонская ложа лучше церковных орденов разбирается в людях. Пригодились его исключительные качества и не требовалось монашеское послушание. Это подходило Бьяченце Молли. Он стал монсеньором, купался в роскоши, ничем не нарушая законов ложи. Причинные связи масонов были легче и прочнее церковных.
Теперь связь оборвалась, а его корабль остался без компаса.
Из неприятных новостей последних дней положительной было сообщение Дронова о змейке-радуге: грядет невиданное землетрясение, оно охватит всю планету. А почему именно Дронов увидел вещий знак, тому были веские причины: Момот верно выбрал свой полюс, он, Бьяченце Молли, верно расположил противовес. Но природа — не весы, а магический треугольник, и в вершине его по воле Творца оказался Дронов.
Если кто и ломал когда голову над необычной судьбой ариев и самой России, то не познал того, что доступно ему, магистру Ордена. В этом он сильнее прочих.
А не это ли святая святых? — поразила его догадка.
Он прошел к компьютеру и набрал необходимые параметры.
Три раза по шесть величин.
Три слова, из шести букв каждое.
Равнобедренный треугольник.
666.
Даже голову заломило от проявившейся тайны. Хвала Творцу! Проход в иные миры нашелся!
Бьяченце Молли откинулся на пружинящую спинку кресла и блаженно закрыл глаза.
Теперь он властелин мира…
Он навсегда запомнил, как метался в наркотическом опьянении в свой первый опыт по коридорам и переходам, везде натыкаясь на тупики. Но он был упорен и заставил себя остановиться в бесплодных попытках. А выхода все не было. Тогда он заставил себя пройти сквозь стену… И вышел из мрачного подземелья прямо на светлую площадь, где его не замечали. Он зашел в ювелирную лавку и выбрал себе прекрасное распятие. Его не остановили. Потом он попробовал мечту всех лет, мальвазию трехсотлетней выдержки. Вернулся через стену в лабиринты и заставил себя очнуться. Все получилось.
Был ли это сон или наркотическое опьянение? Нет, вот оно, прекрасное распятие с изложенными драгоценными камнями. Оно всегда с ним. Как это получилось?
Он приказал себе стать раздвоенным. Он видел себя со стороны.
Чудесные видения нарушил вошедший Игнасио. Он подошел неслышной мышью и остановился за спиной.
— Что тебе? — уловил его присутствие магистр.
— Великий магистр велел предупредить его без пяти минут полночь.
— Хорошо, Игнасио, иди, я помню.
С минуту он еще блаженствовал, но обстоятельства требовали его действий. Иначе открытие не пригодится вновь.