Набат-2
Шрифт:
Играючи он стал министром в пятнадцать лет, шутя руководил обучением детишек и, что удивительно, не ошибался, внедрив самую современную систему обучения, и дело пошло, Россия стонала, но училась. В двадцать он стал премьер-министром и там не опарафинился, дай Бог Рыжкову или там Черномырдину так руководить с блеском, как делал это юный Вовочка, а все потому, что язык цифр и символов был для него живым и самым родным, команда единомышленников понимала его — все были умные, а в казне водились немалые деньги. С деньгами, как говорится, и дурак сможет. Вот
Сущность дилетанта — незнание меры опасности. За Вовой долгое время стоял охотник с настоящим ружьем.
К той поре, когда основные перемещения по стране свершились, кончились дожди и началась активная подвижка земли, для Вовы все еще оставались два выхода. На рейде Хатанги ржавели два ударных авианосца, в потайных складах водились тушенка и сгущенка, поредели, но оставались ряды сподвижников, крутились ветряки, и в барах играла музыка. Это хорошо. Надзирать за ними было некому, молодняк чуть ли не дефицитным бензином кололся, девочки напрочь перестали носить плавки, но никто уже там ничего не искал — это плохо. Нет, без плавок и лифчиков — это нормально, другое плохо — задницы драть некому.
Непьющий, некурящий Цыглеев приближение одного входа осознал. Способствовала этому сестра Вика. Соберись кто написать историческую биографию последнего российского владыки, ей бы отвели немало страниц. Охотником с настоящим ружьем она не числилась, но за спиной Вовы стояла всегда. Вова делал все, лишь бы не слышать ее резкий голос из-за спины — чего расселся? куда пошел? зачем тебе это надо? Это ладно, хуже, когда он получал чувствительный подзатыльник исподтишка. Было больно и обидно. Без папы и мамы Вика стала для него царем небесным, а позже, когда сама приобщилась к сексу, научила Вову, других из ревности не подпускала. Отдушиной стало окно в иной мир — компьютер, там Вова был подлинным царем.
Почуяв неладное, Вика потребовала от него любыми путями выбираться из этой дыры под названием Ориана. А куда бежать? Пока есть два выхода… С одной стороны корячился подзатыльник, с другой — он стал деятельно создавать аварийную команду для новых подвигов. Новое государство создадим, в иную галактику улетим, в общем, есть выход.
— Какая, к чертям собачьим, галактика! — раскричалась Вика. — У тебя совсем крыша поехала? Мысли реально! Корабль надо, и бежать к чертовой бабушке отсюда!
Корабль? — задумался Вова. Рационально он мыслил всегда. Полоса землетрясений породит крупные волны и шторма, далеко не убежишь, а посуху опоздали. Оба выхода перекрыты…
Третий, как всегда, находят женщины. Это авианосец заржавеет, а у них не заржавеет, если надо.
— Чего расселся? — злилась Вика. — Связывайся с этими козлами на острове, они тебя подставили, пусть теперь и вытаскивают! Требуй подводную лодку!
Подводную лодку? Это идея! Есть выход: он свяжется с Момотом и потребует подводный атомоход. Если откажет, он
— Вова, у нас нет экипажей, — нашел свой выход Момот. — Лодку даем, забирай когда хочешь, а экипажа нет.
— Думай, думай! — подталкивала за спиной Вика.
Есть два выхода, мудро рассудил Вова, и выбрал нужный, чтобы не получить подзатыльник:
— Оснастите атомоход автопилотом и всей чухней для компьютерной проводки, остальное — наши проблемы.
Он назвал коды и частоты, Момот согласился:
— Через месяц оснастим.
— Какой месяц?! — сделала квадратные глаза Вика.
— Через неделю, — жестко назначил сроки Цыглеев.
Момот вздохнул и подтвердил: через неделю. Жалко было глупых детишек, и он попробовал переубедить Цыглеева:
— Вовчик, на кой тебе атомоход? Куда проще добраться до Урала и переждать встряску у казаков в спокойном месте.
— Да пошел он! — секла переговоры Вика. — Оно мне надо, ноги по камням бить? Да сосет он двадцать первый палец!
— Благодарю, Георгий Георгиевич, — перевел гнев сестры на человеческий язык Цыглеев. — Я предпочитаю добираться морем, в подводном состоянии.
— И куда же? — вкрадчиво поинтересовался Момот.
— Успокойтесь, не к вам. Прежде всего ваш проект ковчега отстал от жизни и не выдержит практических перегрузок.
— Выдержит, — уверил Момот, хотя и засомневался: при всей житейской непрактичности Цыглеев ушел дальше учителя.
— Ваши проблемы, — не спорил Цыглеев. Вика ушла пить кофе со сгущенкой, и говорить стало спокойнее. — Во-вторых, до Урала я уже не успею добраться. И здесь ваши счисления неверны.
— Готов спорить.
— Проиграете, — сухо ответил Цыглеев.
— Уверен? — еще больше засомневался Момот. Вполне возможно, он чего-то недоучел.
— Более чем.
— Докажешь?
— Охотно, — согласился Вова не торгуясь. — Будем джентльменами. Святослав Павлович доставил вам «Славную книгу», это стоящее руководство, я же нашел другое. Большие числа.
— Допустим, я поверил тебе, но какая разница?
— А, Георгий Георгиевич, — стал вкрадчивым голос Цыглеева, — умные головы не случайно оснастили Библию вертикальными рядами, делая, таким образом, приближенные исчисления точными. Это еще в работах Трифа помечено, жаль, он на компьютере не мог просчитать это, — откровенно насмехался Цыглеев.
— Ну, для нас это не велика погрешность, — храбрился Момот, хотя осознавал упущение, которое повлекло за собой другие.
И ученик Цыглеев не упустил случая добить Момота:
— Амплитуду колебания водной поверхности вы сняли приближенно. А новый ковчег строить поздновато.
— Какую гадость еще скажешь? — хмуро согласился с наставлениями Цыглеева Момот.
Ученик ушел много дальше.
— Никогда, Георгий Георгиевич! Я вас уважаю, почему и откровенен. Надеюсь, субмарину не отберете?