Набат. Книга вторая. Агатовый перстень

Шевердин Михаил Иванович

Чандра Босс, однако, истолковал это движение по-своему:

— Прекрасно, я знаю же, что ты умный бой... Я же вижу, ты доволен.

Всё тело Иргаша затрепетало от сдерживаемой яро­сти. В бытность свою в Индии он насмотрелся на то, как обращаются белые саибы с мальчишками-боями, состоящими у них на побегушках. Но мысли его снова прервал размеренный голос Чандра Босса. На этот раз тот говорил каким-то несвойственным ему вкрадчи­вым и даже ласковым голосом.

Чандра Босс взглянул на укачивающую ребенка Дильаром, затем на Иргаша и сказал:

— Ты напрасно потащил с собой жену и... ребёнка. Ночью сегодня будет опасно... очень опасно...

Мутная

волна ненависти поднялась в Иргаше и стала его душить.

— Вы сами знаете, господин... Я не мог поступить иначе.

— Чепуха... Мы переправили бы твою красавицу к тебе потом в целости и сохранности.

Внезапно подняв глаза. Иргаш, как ему показалось, поймал чуть заметную усмешечку в уголках пергаментных губ Чандра Босса и прохрипел:

— Она жена... должна ехать с мужем... Я не вернусь в Кундуз, я останусь жить в Дюшамбе... Мохтадир Гасан эд-Доуле узнает про оружие... что мы... его... и мне — конец... Я знаю, он под землёй достанет.

— Молчи... я сказал, чтобы ты не смел больше гово­рить об этом...

— Но здесь степь… горы...

— Э, а ты знаешь, что вон эта гадина не подслушает и не скажет Мохтадиру Гасану эд-Доуле Сецджаби о том, сколько ты взял барыша, а? Слышишь, как она шипит?

С суеверным ужасом Иргаш взглянул на бегающую с угрожающим шипением у копыта коня фалангу, мгно­венно спрыгнул и подошвой придушил огромное насе­комое.

— Так вот... относительно твоей красавицы. И затем известно, что мужчина после ночи, провёденной с женщиной, — тряпка. Поэтому сегодня свою почтенную супругу ты с собой не бери... она поедет с нашим кара­ваном.

— Нет, — и глаза Иргаша налились кровью, — нет,она поедет со мной.

— А если пограничники станут стрелять, а если пуля вонзится ей в нежную грудь?..

— Аллах велик! Она поедет со мной...

В голосе Иргаша прозвучало столько ярости, что Чандра Босс только пожал плечами и отъехал к передним верблюдам. Но Иргаш всё-таки успел заметить, что, проезжая мимо Дильаром, он сделал ей приветственный знак рукой и что-то сказал.

Свирепо бормоча проклятия, Иргаш потянул уже с плеча винчестер, но за спиной вдруг ему послышалось странное сопение. Он обернулся. На него пристально, остановившимися зрачками смотрел Вагиф-караванщик. Вагиф не состоял на службе у Чандра Босса, более того, никто никогда не замечал прямой связи между ними, но как-то получалось, что всегда, куда приезжал Чандра Босс, обязательно появлялся и высокий, худой, молча­ливый, как могила, Вагиф.

И сейчас Вагиф ничего не сказал. Он только смотрел.

Иргаш знал, что во время только что происходившего разговора около них никого не было, но в то же время внутренне мог поклясться, что Вагиф всё слышал и ви­дел. Уж слишком небрежно высовывалась из расстёгну­той кобуры рукоятка маузера...

— Ты что уставился? — рассвирепел Иргаш. — Смот­ри, глаза вывалятся. Кривая душа ты, Вагиф.

— Э, Иргаш, зубы не скаль, ты не волк. А кривое дерево даёт столько же плодов, сколько и прямое! Жаль мне тебя, молодой ты. А с господином ты полегче, не то...

— Что «не то»?!. Но злоба уже затуманила мозг Иргаша, и он только прохрипел чуть слышно:

— Хорошему человеку одежду последнюю отдай, а дурному — дочь обесчесть...

Разобрал ли его слова Вагиф, трудно сказать, но Чандра Босс оставил в покое Иргаша.

Караван медленно, но верно приближался к холмам, вставшим между неглубокой долиной и рекой Пяндж.

Времени у Иргаша имелось совершенно достаточно,

чтобы всё обдумать и взвесить. Он считал, что честь его задета. Подозрения росли и росли. Обмен словами меж­ду Чандра Боссом и Дильаром вселил в него уверенность, что между ними что-то есть.

Он поспешил уверить себя, что не застрелил на месте и Чандра Босса и Дильаром только потому, что ему поме­шал Вагиф. Не будьВагифа — о, тогда!.. Как и все вспыль­чивые, но слабовольные люди, Иргаш искал повод, чтобы отложить месть до более удобного времени. Да, рука мести поднимется, но тогда, когда Чандра Босс положит в неё всё, что ему, Иргашу, причитается за опасную и тяжелую службу. Не зазорно от врага поживиться кое-чем. Тогда не поздно будет свести счеты и притом так, чтобы самому не попасться... А Дильаром?.. Здесь он всегда успеет...

Он облизнул сухие губы и посмотрел на покачиваю­щуюся в ритме верблюжьего шага закутанную в паранд­жу фигурку, на уехавшего далеко вперед Чандра Босса. Как хорошо! Они ничего и не подозревают. А всё-таки хитрый человек Чандра Босс.

Как он все обдумал, взвесил. Приняв поступившие тайно из Пешавера вьюки с патронами, винтовками, пулемётами, он всё пересчитал, проверил. И никто в Кундузе не знал и не видел. Какие-то приезжали в город люди, спрашивали, нюхали, шарили глазами, но так ничего не разнюхали и не увидели. Нет, увидели верблюжьи тюки с ситцем да полосатым тиком, акку­ратно разложенные под сводами караван-сарая. Грузы готовились к отправке в открытом дворе Иргаша, среди глухих садов. Под покровом предрассветных су-мерок верблюды неслышно появлялись и исчезали, люди скользили в своих сыромятных мягких сапогах, точно тени.

Едва вернувшись из поездки в Гиссар, Чандра Босс позвал к себе Иргаша. На этот раз Чандра Босс не за­ставил Иргаша стоять у двери, а усадил его за низень­кий столик перед собой и налил ему коньяка.

— Пей!

Крепкий напиток обжёг горло, плеснул пламя в же­лудок.

— Пей ещё.

От второй пиалы лицо Чандра Босса перед глазами Иргаша расплывалось, точно отражение в воде. Издале­ка и странно звучал голос:

— Мы старые друзья, не правда ли?

— Мы, — пробормотал Иргаш, но, хоть уже опьяне­ние расслабило его ум и волю, он насторожился.

— Куда мы едем и зачем, ты знаешь?

— Да, мы едем на бухарскую сторону, везём оружие для сардаров Энвербея.

— Вот-вот. Красные озверели, точно черти. И терять времени нельзя. Ты мой главный помощник, понял?

— Да, господин.

— Другим не скажу, тебе скажу, но держи язык на привязи.

— Да.

— Принеси коран, дай клятву.

Иргаш дал клятву на револьвере, положенном на ко­ран, и выпил пиалу воды.

Конечно, давать такую страшную клятву он вообще не стал бы, но он был пьян, и к тому же, знал нрав Чандра Босса и то, что случается с несогласными. Выбо­ра у него не оставалось. Молитва и деньги всегда вме­сте, — говорят на Востоке. Чандра Босс платил Иргашу в месяц такое жалование, какого он не заработал бы у другого хозяина и за пять лет, и к тому же, перед тем как начать разговор, посулил за предстоящую поездку жалование за целый год вперёд. «Сытому хорошо и мо­литвы соблюдать, а на голодный желудок о боге вспо­минать некогда», — с такой оговоркой, конечно мыслен­ной, Иргаш и дал клятву. Аллаха Иргаш боялся ужасно и, как ни успокаивал себя, что клят-ву он сумеет сдер­жать, но руки, ноги у него дрожали. Чандра Босс это подметил и принял во внимание. Иргаш теперь стал покорным исполнителем его планов.