Набирая силу
Шрифт:
А победить должны именно мы. Я в этом уверен.
Потому прочь моральные терзания.
Союзники умчались, мне никто не помогал, но с удобной доской я самостоятельно добрался до края ямы, которая не так давно была прикрыта дощатым настилом пола. Ухватился за порожек перед вышибленной дверью, подтянулся и глазам своим не поверил.
Сегодня у меня (или, точнее – у этого тела) юбилей. Четырнадцать лет исполнилось. И, похоже, без подарков я не остался. Позиция неудобная, чересчур низкая, но вид на площадь открывается великолепный. Оставшиеся враги выстроились на ней полукольцом,
И этот единственный лучник стоит ко мне ближе всех. Спиной, разумеется, потому как сплошной ряд подсобных строений выступает в роли надёжного тыла, и с этой стороны подвоха пока что не ждут. Пятки стрелка топчут землю менее чем в метре от дверного проёма.
Этот лучник – не Атто. Тот, наверное, так и остался под завалом пристройки. А вот главный безопасник фактории как-то выкарабкался, несмотря на то, что возглавлял штурмовой отряд. И кто бы мог подумать, что Гуго, оказывается, ещё и дальнобойным оружием работать мастак. Я о таком никогда не слышал. Про него поговаривали, что Обоеруким прозвали за умение сражаться, сжимая в каждой руке по топору или палице. Про таланты снайпера никто никогда не заикался.
Но факт налицо – луком Гуго работает так, что процесс даже из-за спины выглядит эффектно. Отточенным движением рука уходит за плечо, безошибочно ухватывая стрелу за хвостовик. Миг, и она вылетает из колчана, ещё миг, и накладывается на тетиву. Молниеносное напряжение мышц, воздух пронзает неуловимо-стремительный росчерк, завершающийся в груди одного из работяг. Бедолага роняет кирку, которой только что замахивался, яростный крик обрывается.
А рука Гуго снова отправляется назад.
За очередной стрелой.
Но нет, на этот раз он не успел. Подтянувшись чуть повыше, я надёжно опёрся о порог левой рукой, а правую выпрямил и провёл ею слева направо.
Зажатый в ладони Жнец должен был сотворить с Гуго то, что этот садист несколько часов назад проделал со мной. То есть рассечь его жилы. Но или я не рассчитал дистанцию из-за неудобного положения тела и усталости, или жажда мести затмила рассудок, сказавшись на точности. В общем, результат вышел куда серьёзнее.
Но ничего страшного, ведь как показал опыт с Рурмисом – так надёжнее.
Клинок прошёл с лёгкостью, сопротивление плоти я почти не ощутил. Чуть отодвинулся, сжав губы, чтобы хлещущая в мою сторону вражеская кровь не попала в рот, а Гуго завалился, выронив уже вытащенную из колчана стрелу. И, ничего не понимая, тут же попытался вскочить. Разумеется, без толку – снова рухнул. Это заставило его попытаться определить причину неустойчивости. Покрутив головой, он легко её выяснил и застыл, потрясённо уставившись на свои некогда щегольские сапоги.
Некогда щегольские, потому что в данный момент обувка выглядела скверно. Жнец начисто отсёк голенища, превратив сапоги в подобие высоких туфель.
И ступни Гуго остались в этих самых туфлях.
Я
Потому я не стал ждать, когда он перестанет любоваться тем, что сотворили с его обувью и конечностями. Выбравшись на порог, взмахнул рукой и с силой врезал по затылку. Мелькнула было мысль ударить рукояткой кинжала. Оглушить, чтобы мерзавец прошёл через непродолжительный суд и мучительную казнь.
Но оружие уже не остановить. Да и зачем? Ещё ничего неизвестно, несмотря на мою уверенность, не факт, что мы победим.
Смерть – лучший способ навсегда избавиться от врага.
Остриё Жнеца вонзилось в шею чуть ниже края стального шлема, легко пройдя через мясо и кость. Гуго завалился в пыль, а меня слегка шатнуло – именно так отзывается организм на весомую порцию трофеев, в один миг оказавшихся в скрытом хранилище.
Побеждённый не из рядовых, потому вознаграждение оказалось щедрым.
Готово.
Поднявшись, я шагнул вперёд. Взмахнул Жнецом налево и с силой рассек голову первого арбалетчика, едва не развалив её надвое. Выдернув кинжал, чуть развернулся, атаковав второго. Тот что-то заметил, начал было отскакивать, но недостаточно быстро – клинок прошёл через руку, почти отрубив её чуть ниже локтя.
Разбрасывая кровь и размахивая болтающимся на жалком лоскуте мяса предплечьем, стрелок отскочил ещё дальше, истошно при этом заорав. Я не стал его преследовать. Пускай и дальше кричит, этим он никого не привлечёт, потому что почти все участники баталии занимаются тем же самым.
Ор стоит такой, что уши в голову вдавливает.
Потеряв интерес к выжившему арбалетчику, я бросился дальше. Моя цель находится впереди, посреди вражеского построения. Именно там сверкает чешуя доспеха, прикрывающего спину Девила. Тот уверен, что в тылу всё спокойно, не оборачивается, работает длинным мечом, будто механическая молотилка. Без фехтовальной техники, без каких-либо изысков одного за другим рубит простых работяг, оказывающихся перед ним. Несмотря на топорные взмахи, шансов у них нет, бедолаги даже прикрыться толком не успевают. Их беда даже не в том, что у них нет нормального оружия, всё из-за того, что это действительно простые работяги. У них нет ни опыта, ни набора боевых атрибутов, ни прокачанных навыков предназначенных для такого боя.
Для воина высокого уровня они не более чем легкодоступное развлечение. В честном бою такой головорез способен в одиночку не напрягаясь выстоять против нескольких десятков подобных противников.
Увы, я столь же слаб, как падающие от меча горняки. Весь мой прогресс последних недель против Девила – ничто. Да я даже глазом не успеваю отслеживать мельтешение его клинка, как прикажете такое парировать?
Но кто сказал, что я направляюсь к главарю, чтобы с презрением бросить ему перчатку в лицо и затем устроить бой при поднятых забралах?