Наблюдатели
Шрифт:
Но я и сама понимала, что не помешало бы выспаться. Завтра дел по горло.
Назад. К маме и папе. И к мистеру Хейвершоу, само собой. И в подготовишки.
Настроение у меня вдруг испортилось.
Я переступила порог темной тихой палаты. Меня мучила жажда, и я направилась в ванную. Тьма кромешная. Я надеялась, что скоро глаза привыкнут к темноте…
Я ударилась о цинковое ведро.
— Простите, — прошипела я.
Тихо.
Никто и ухом не повел.
Здорово!
Просто
У меня дома сейчас бы началось такое…
Сядь, Рейчел. Принеси, Рейчел. Скажи спасибо, Рейчел. Хорошая девочка.
— Гав! Гав!
Это ж надо! Я залаяла.
Рейчел, ты, кажется, того.
Ничего не того.
Просто счастлива.
Я подняла покатившееся ведро. Оно было пустое. Я поставила его на столик, отодвинув груду тряпок.
Уф! Здесь не только тряпье. Под одеждой лежала книга. Она свалилась на пол. На то самое место, где валялось ведро.
Ах ты недотепа!
Я нагнулась и подняла ее с пола.
В бледном свете от костра за окном я с трудом разглядела, что это за книга. Фотоальбом. Тот самый, который я уже видела в ванной сегодня. Тот самый, что отняла у меня Мери-Элизабет.
Он же не твой.
Ты же разрешения не спросила.
Ну, конечно, чтоб я смотрела чьи-то снимки без разрешения!
И я пошла в ванную.
(Больше всего я люблю смотреть чужие фотографии. Меня хлебом не корми, дай посмотреть. Это моя слабость.)
На стене я приметила два огарка. А под ними кремниевую зажигалку. Тихонько, чтобы не шуметь, я зажгла свечки и прикрыла дверь.
На обложке стояли буквы НМСШ. Те же, что я видела раньше.
Но сейчас я прочитала накарябанную под буквами надпись.
Число.
Очень древнее.
Шестидесятилетней давности.
Чудеса, да и только!
Я открыла альбом. На каждой странице были размещены старые черно-белые покоробленные от времени фотографии, приклеенные уголками.
На всех снятых людях были странные одежды и прически. Девушки стояли в напряженных чопорных позах.
Я уже хотела закрыть альбом, как вдруг в глаза мне бросилась знакомая физиономия.
Со снимка мне улыбался Вес.
Что за бред? Это кто-то, похожий на него. Может, дедушка.
Я поднесла альбом поближе к свету.
Они похожи, как две капли воды.
Я стала быстро пролистывать альбом. Снимки были маленькие. Некоторые не в фокусе. Мне показалось, что я узнала Карбо, но не уверена.
Вдруг что-то остановило меня. Школьная компания в гимназическом зале.
На заднем фоне, у стены, пытался закрыть лицо…
Колин!
Быть того не
Смотри, смотри.
Еще страница… еще…
Я даже дух затаила.
Слева в группе стояла Мери-Элизабет. Справа — Вес.
Но я во все глаза глядела на третьего, стоявшего между ними.
Черные волосы, полноватый. На Онироне я такого не встречала. Совершенно определенно.
Но я его знала.
Что-то в улыбке. В глазах. Что-то до боли знакомое…
А под фотографией от руки выцветшими чернилами было написано:
В нашей школе источник наших призваний — Ученый? Строитель? Учитель? Атлет? В тебе одном задатки всех званий, Кламсон Чайлдерс. Пятнадцать лет.Ждем не дождемся круиза в день твоего рождения. Спасибо, Кламсон, за то, что пригласил меня.
С любовью
Мери-Элизабет.
11
Альбом. Как это я не уничтожил этот альбом!
Спокойно, Рейчел. Набери воздуха. Шевели мозгами.
Я дышала, как рыба на песке.
Еще минуту назад все было хорошо и ясно.
Еще минуту назад я чувствовала себя словно рыба в воде.
Это же он.
Дедушка Чайлдерс.
Он улыбался мне. Как всегда. В глазах маленький бесенок будто говорит: «Я тебя знаю. Мне известны все твои мысли».
Шевели мозгами!
Я снова перечитывала написанное, смотрела на лица моих двух новых друзей и листала альбом, пока опять не наткнулась на него (да, это Колин, он здесь жил), и в голове у меня все начинало искриться и полыхать, как костер за окном (это был Пушок, они хотели бросить в огонь Пушка и все его вещи!). И в тот же миг мир перевернулся и полетел вверх тормашками, и все вдруг как бы отдалилось и вновь обрело смысл, но смысл ужасный…
Все они отправились в тот круиз в день его рождения.
Во время последнего появления облачной стены.
Спасся только дедушка Чайлдерс. Он единственный, кто…
Кто — что?
Остался в живых?
Да.
И нет.
Единственный, кто вернулся. В Несконсет.
А остальные нет.
Они здесь.
И они не изменились.
Не постарели ни на день.
— Рейчел? — раздался голос Мери-Элизабет.
Я вскочила с такой силой, что чуть не сбила свечки.
— Рейчел, это ты здесь? С тобой все в порядке?