Наброски. Автобиографический роман с терапевтическим эффектом
Шрифт:
Я писала доклады на французском.
И участвовала в конкурсах стихов.
А вечером я выключала свет, ложилась на диван и часами слушала магнитофон, уткнувшись в одну точку, вглядываясь в пустоту.
Ни семья, ни друзья не подозревали о моей моральной бездне. Уже тогда я умела держать лицо.
Но с темнотой всё разбивалось вдребезги.
И к утру мне приходилось собирать себя, как мозаику.
Чтобы продержаться ещё один день и в сумерках снова разлететься на тысячу кусочков, каждый из которых тосковал и
Это было слишком больно.
И слишком страшно.
Я быстро усвоила урок. В свои четырнадцать поклялась, что никогда больше:
Не дам разбить сердце.
Не буду ни за кем бегать.
И сдержала слово. За тридцать лет я не бегала ни за одним мужчиной.
Ни-за-од-ним.
***
Как я справилась? Сами того не зная, мне помогли друзья.
И новаторство в системе образования.
В десятом классе нашу параллель перемешали.
Вместо традиционных «А» и «Б» появились «гуманитарный» и «политехнический».
И почти сразу возникла школьная «банда» во главе с преподавателем
информатики. И всё закрутилось-завертелось…
Если бы мне тогда сказали, что школы 21 века будут с металлоискателями и
видеонаблюдением, я бы сильно удивилась.
В моей школе на входе сидела почти столетняя баба Маня.
А двери были открыты круглосуточно. По крайней мере для нас (благодаря
дружбе с ночным сторожем).
Мы были королями школьных чердаков и подвалов, покорителями новых кожаных
диванов в учительской.
Коридоры служили нам футбольными полями, а окно однажды стало воротами.
Мы тусовались в каморке информатика. Это слегка напоминало «детский сад».
Там тоже были гитары. Но уже другие.
В таинственном полумраке нам открылись Pink Floyd, Sade и Dire Straits.
И были разговоры по душам. И мороженое. Как в «садике».
Только уровнем выше.
***
Взрослые умело направили нашу бурную энергию в нужное русло.
Несмотря на развал страны, школа каким-то чудом! получила пристрой, современное здание с большим спортзалом, просторной столовой и десятком новых кабинетов.
Мы с друзьями немало сделали для этой стройки: таскали что-то на носилках,
чистили снег, разгребали мусор, а потом долго отмывали коридоры от ремонта.
И всё это весело и от души, просто потому, что классно быть вместе.
Но руководство оценило трудовые подвиги: в осенние каникулы нас совершенно бесплатно отправили в Санкт-Петербург.
***
Денег тогда не было от слова "совсем". Родители выдали мизерную сумму на текущие расходы.
В Питер мы ехали в плацкарте, на "боковушках". У кого-то из друзей сохранилось видео: наш старший товарищ информатик идёт по вагону, снимает, как мы супер-правильные девочки и мальчики сидим на полках и увлечённо читаем.
Жить предстояло в общежитии гостиничного типа (30-40 минут езды от Невского проспекта). Комнаты выстроились квадратом вокруг кухни и санузлов.
В нашей с девчонками спальне на троих было «шикарное» зеркало, всё в фантиках Love is, высотой сантиметров 50, шириной не более 10. Но мы были скромны, неприхотливы и находчивы, с помощью этой узкой сверкающей ленты можно было прекрасно накраситься: просто смотрись каждым глазом попеременно.
На стенах висели плакаты c Ван Даммом. Насчёт мебели не помню…
Кровати точно были, факт.
Санузел насчитывал несколько душевых. В одной душевой не было света, зато отлично закрывалась защёлка. В другой свет был, но защёлка не работала. В третьей работало всё, но не было воды. Очередь в душ мы занимали с вечера. Но в юности эти мелочи вызывают разве что смех!
Народ был одет… своеобразно. Сейчас кажется, что бедно и нелепо. Однако в те дни я считала, что жизнь удалась: ведь у меня был китайский пуховик, ангорский капор цвета «баклажан» и джинсы!
А ещё прямо перед отъездом я покрасила чёлку хной.
Экскурсии прошли мимо. Эрмитаж запомнился лишь жарой и духотой, мы с девчонками тайком прижимали ладошки к прохладным каменным чашам…
Руководил туристической группой учитель информатики.
Дома, в Перми, у нас была тусовка. А в Питере 24-летний парень вдруг (!!!) осознал степень риска: двадцать отвязных, неконтролируемых, слишком взрослых подростков, как говорила моя бабушка "без царя в голове", а он несёт за нас ответственность.
Начались санкции. Ровно в 20:00 полагалось расходиться по комнатам и сидеть тише воды, ниже травы. Для нас, дворовых детей 90-х, это был вызов.
И ровно в 20:00 мы вышли в холодную питерскую ночь искать приключений на …
Мы брели по пустынным улицам, мимо тёмных переулков и дворов-колодцев.
Питер переживал не лучшие времена. Фасады красивых, но запущенных домов грустно смотрели нам вслед. То тут, то там чернели выбитые окна, шершавились облетевшей штукатуркой стены.
К счастью, никаких приключений мы не нашли, зато нашли первый в жизни супермаркет, маленький финский магазинчик круглосуточной работы.
А в нём я впервые увидела ЙОГУРТ.
Деньги почти закончились, и мы просто полюбовались на красивые баночки.
Но одна девочка – В. – купила домой блок из 4-х штук.
И, добрая душа, дала нам попробовать по ложечке.
О, да! Я помню тот волшебный вкус йогурта с персиком. Символа новой эпохи, в которой будет ещё много «впервые».
***
Старшие классы взяли меня в оборот. Я снова почти не появлялась дома, перестала прятаться от жизни, окунулась в неё с головой.