Начальник Культуры
Шрифт:
В зеркале напротив поймал своё отражение.
Худой пацан с узкими плечами — будто старшеклассник-художник. Но глаза… Глаза мои. Тот самый взгляд, который с другим не спутаешь. Но этого мало. Тело надо приводить в соответствие с глазами. И с планами.
Хозяйка квартиры вернулась через пару часов, обвешанная авоськами, будто вернулась с фронтов, волоча трофеи.
Баба крепкая, с широкими плечами и задницей, которая в натянутых джинсах так и норовила вырваться на свободу. Грудь — как у доярки, руки — с кроваво-красными ногтями,
Я подхватил её сумки — старый рефлекс, ещё с детства, когда помогал соседкам по коммуналке. Вежливость – не слабость, а заявка на хозяина дома.
— Ты чего это? — фыркнула она, косо посмотрев. — Сына моего вспомнил, что ли? Никогда раньше не помогал, а тут…
— Так он в армии, вроде? — уточнил я, судорожно пытаясь выудить из памяти хоть что-то про прежнего себя, но пока без особых успехов.
Память у нынешнего меня была странная. Что-то всплывало, что-то нет. Обрывками.
— В армии, только проводили, — она махнула рукой. — А мужик мой… — тут же добавила, закуривая. — Спился к чертям.
Сказала это спокойно, без надрыва. Видимо, уже давно смирилась. Да и говорила, поди, частенько это фразу.
— Кстати, Максим, второго числа — плати вперёд за аренду, — продолжила она. — Я сказки про задержку не слушаю. И ещё — к нам подселю жильца. Не дворец, поместимся.
Я глянул на ворох шмоток в углу коридора.
— Это его?
— Ну здрасьте, это твоего бывшего соседа, — хозяйка скептически покосилась на меня. — Сам же помогал ему собирать!
— А он за вещами собирается заходить?
— Не докладывал. Придет, куда денется, — она уже тянулась за сигаретой, но вдруг, неожиданно даже для самой себя, вся вздрогнула, напрягалсь, вытянувшись в струнку – будто гончая, а скорее, будто чья-то добыча.
— Людмила, что случилось?
— Эти… — мотнула головой в сторону окна. — Панки. Сейчас домой шла, а они на лавке сидят, мол, готовься… И ржут. Вот, паразиты, как таких гоблинов земля только носит?
— К чему готовься?
— А ты забыл, что они вечерне-ночные концерты устраивают?! Как вспомню – по телу дрожь. Говоришь по-человечески: «Убавьте». Так они сразу на три буквы и двери пинком. Гниль, — отмахнулась она, снова углубившись в разбор пакетов. — Легко женщину обидеть, жалко, на них управы нет!
Ясно. Нехорошие соседи. По классике — притон, драки, бухло, крики по ночам.
— Почему в ментовку не позвонить?
— Пф-ф... Да ментам до них дела нет, а к управдому не набегаешься. Хотя он мужик боевой! В свои восемьдесят кого хочешь на место поставит!
— Так в чём проблема?
— Они же как тараканы, — она устало закатила глаза – мол, как будто раньше не видел, а теперь вот интересуешься. — Шуганёшь — разбегутся, а через день снова наползут…
Я хмыкнул.
Значит, местная милиция предпочитает не вмешиваться. Соседи затаились, терпят. А управдом, похоже, воюет в одиночку.
Значит, соседствую с говнарями. Отлично. Время меняется, а мразь остаётся. В молодости таких выкуривали из подвалов, только назывались они не панками, не говнарями, а шпаной. Отличие одно — раньше воспитание вели кулаками, теперь всё сложнее, законы, понимаешь, гуманизм.
— А новому соседу ты пока что про них не говори, — попросила Людмила, втыкая сигарету в угол рта. — Сбежит ещё, мне простои не нужны. И так денег ни на что не хватает…
Я кивнул, но внутри уже решил: этот вопрос я решу. По-соседски.
Ждать долго не пришлось. Говнарский концерт начался ровно в десять. Грохот такой, что чай в кружке кругами пошёл, а люстра закачалась, будто корабль в шторм.
— Ну, началось… — прокомментировала хозяйка, закуривая и тяжко вздыхая.
Я постучал в стену. Раз. Второй.
Толку — ноль.
Выдохнул, вышел на лестничную клетку. Дверь нашёл сразу — облезлый дерматин, из-под которого торчит жёлтый скукоженный поролон, как гной из нарыва. Стучал долго — сначала просто кулаком, потом ладонью, потом уже ногой. Эй, кроты, вылезайте!
Открыли не сразу.
На пороге нарисовался здоровый хрен с зелёным ирокезом и цепью через плечо. Перегар, как химическое оружие. Из-за его спины высунулся ещё один — с синим гребнем, жилистый, весь в каких-то порезах, узкоглазый, как крыса в Шанхае, готовая к побегу.
— Ты кто? — лениво поинтересовался зелёный.
— Сосед. Музыку убавьте.
Они переглянулись, заржали.
— Ты чё, студент, совсем борзый? За въезд не проставился, а уже командуешь? — зелёный сплюнул себе под ноги.
— Потише сделайте, — повторил я.
Синий показал мне палец и захлопнул дверь в сантиметре от носа.
Ладно, пацаны. Сами напросились.
Я вернулся в комнату, сел за стол. На тумбочке валялась «СПИД-Инфо». Первая полоса — жирная рожа депутата с проститутками в бане. Заголовок: «СЕНСАЦИЯ! Водку пил, девок щупал, вину отрицает».
Вырвал страницу, свернул трубкой. Теннисный шарик — вот он, под батареей. Руки сами вспомнили, что делать. Покрошил пластик, завернул в газету конвертиком, пропитал остатками «Тройного», который нашёл у хозяйки в шкафу.
Дальше – тоже дело техники. Подпер дверь шваброй, вернулся в квартиру и вышел на балкон, перелез на соседний. Поджег дымовуху и проверил тягу — всё как учили. Зашвырнул через форточку и перескочил к себе на балкон. Мышцы в руках от такой акробатики с непривычки подрагивали, но ничего.
Секунд через двадцать за стенкой начался ад.
Кашель, мат, паника.
Били в дверь, колотили, но выхода у них не было. Только через окно второго этажа на карниз.
Музыку я вырубил сам — отрубив им щиток, а заодно залив тумблер «Моментом». Теперь у них два варианта: либо сидеть в темноте, либо пытаться наладить рубильник.