Начальник милиции 2
Шрифт:
Сказал, как частенько выражаются в фильмах, и это сработало.
— Так бы сразу и сказали, — выкатила глаза медсестра. — А что ваш Кулебякин натворил-то? Убил кого? Изнасиловал?
— Хуже…
— Ой, мамочки! А что может быть хуже?
— Этого я вам сказать не могу, следственная тайна. Куда идти?
— Халатик накиньте, и вот тапочки…
Для разговора с шефом мы вышли во дворик больницы. Уселись под березку на лавочку. Он был в полосатой пижаме и с газеткой в руке. На голове панамка. Напоминал
— Прямо так и сказал? — дивился шеф. — Каждый день занятия по политической подготовке?
— Ну да… Вот сейчас как раз идет оно, а меня там нет.
Панамка осуждающе качнулась.
— Влетит тебе, Морозов. Не провоцировал бы ты Купера. На испытательном ведь…
— Да ничего, Петр Петрович, прорвемся… Просто вот что странно, Купер сказал, что его прислали полугодие закрывать, а он в следственную работу и в раскрываемость вообще не лезет. Отбрехивается даже, если кто-то вопрос нужный по служебной деятельности поднимает. Ну странно же? Вот я к вам и пришел.
— И что думаешь?
— Даже не могу предположить. Если он завалит полугодие, то, получается, с него же спросят? Или с вас спросят?
— Уф… — шеф поднял руку, чтобы поправить форменный галстук, но его на пижаме не оказалось. — Тут сам понимаешь… Как наверху и под каким углом смотреть на это будут. Но вообще да… Купера не похвалят, если отдел в жопе по отчетному периоду будет. Не пойму, что он затеял. Знал бы, что его пришлют, не ходил бы на больничный. А самое интересное, Сан Саныч, что сердечко у меня ведь действительно того… Немного крякнуло. Вот спасибо тебе за совет, а то бы не проверился — и сроду бы не узнал. Думал, руку тянет, а это сердце оказалось.
Пришёл мой черед головой качать. Вот тебе и липовый больничный! Теперь понятно, чего Кулебякин такой, слегка пришибленный — не в пижаме дело.
— Вы лечитесь, Петр Петрович, а с Купером мы как-нибудь разберемся.
— Да как вы разберетесь, он же вас с потрохами сожрет. Вы же ничего без меня не можете… Как дети малые… Эх, — махнул рукой майор, а потом вдруг повернул ко мне голову и уставился прямо в глаза. — Они не могут, а ты можешь, Саша! Прошу тебя, не как начальник, не как майор милиции, а как мужика прошу. Не дай ему наш отдел развалить. Узнай, что ему нужно…
— За отдел, признаться, я и сам радею, Петр Петрович, вот только как я узнаю о планах Купера? Я к нему и в кабинет-то не вхож… Там всё Трубецкой у него трётся.
— Точно! Кабинет! — потирал, оживившись, руки Кулебякин. — Ты должен проникнуть к нему в кабинет и поискать документы.
— Какие документы? — нахмурился я.
— Любые, что укажут на его планы… Может, не документы даже, а какие-то записи, пометки. Ведь он кадровик. Он привык каждый шаг записывать. Поройся с пристрастием, ежедневник его
— Мне что, сейф взламывать? Да и кабинет он тоже всегда запирает, не то, что вы раньше. Даже если в туалет выходит — запирает. Я, к сожалению, навыками медвежатника не обладаю…
— Есть у меня одна мыслишка, — почесал лысину Кулебякин и хитро улыбнулся.
Глава 14
Я вышел из больницы и сел в машину к Эдику.
— Теперь куда, командир? — обреченно вздохнул тот.
— Дуй в контору, — распорядился я.
— Куда?
Наверное, он уже и сам догадался, но всё равно переспросил.
— В милицию, — уточнил я.
И протянул ему паспорт. Тот обрадовался, спрятал его сразу в нагрудный карман:
— Спасибо, начальник… Знал бы, что ты нормальный мужик, не пошел бы к твоему шефу напрямки, лучше бы твою профилактику выслушал.
— А ты мне не очень понравился при первой встрече, — хмыкнул я.
— Да я же считал, ты хмырь какой-то. Вот, думаю, не повезло Алёнке с таким колхозником в кино ходить. Ты же одет, как лопух был.
— Что, прям, как колхозник выглядел?
— Ты извини, начальник, но в таких брюках и рубашках современные пацаны не ходят.
— А что не так с одеждой? Чистая, поглаженная.
— Да все не так… Немодная она, простая и убогая, — тот даже поморщился. — Тебя бы в Москву, посмотрел бы, как люди одеваются.
— А ты, стало быть, за модой следишь?
— Ну так… — цокнул языком Эдик. — Все большие люди в городе где, думаешь, одеваются? В универмаге? Хреночки! У Эдика они одеваются.
— У нас не так много больших людей в Зарыбинске, — скептически сощурился я.
— Это да, но основные бегунки у меня в Угледарске шуршат.
Ну, о делах — так о делах.
— А товар где берешь? — пульнул я в него вопрос.
Но тот оказался не так прост — или его показное дружелюбие всё же так далеко не распространялось.
— Э-э… Все тебе расскажи.
— Я кинолог, а не БХСС-ник…
— Секрет фирмы! — многозначительно подмигнул Эдик, подруливая к ГОВД. — Все, приехали.
— Одежду когда привезешь? И колготки.
— Завтра в это же время сюда.
Я удивленно на него воззрился.
— Ты что? Сюда палево… Сотрудник милиции возле ГОВД будет фарцу покупать…
— Ой, да кому мы помешаем? — Эдик по-барски махнул рукой. — У меня в области в главке все схвачено, ваши местные ко мне не лезут.
Но я не мог быть так спокоен.
— Сейчас у нас новый начальник, сам видел. И кстати… Почему ты к нему попёрся жаловаться, ты его раньше знал?
— Не лично, по слухам, — кивнул Эдик. — О том, что мент он продажный, я наслышан.
— Прям так и наслышан?