Начальник милиции. Книга 5
Шрифт:
Я побродил вокруг стола, наткнулся в кипе амбарных книг на подоконнике на журнал регистрации выданных паспортов. Журнал прошит, нить скреплена наклеенным отрезком бумаги с оттиском печати, листы пронумерованы. Строки заполнены перьевой ручкой и чернилами. Всё так аккуратно, как и должно быть, кроме одной детали.
Одного листочка не хватает. И если бы не нумерация, то сложно было бы заметить, что он вырван.
— Вершинина, вероятно, собиралась заполнить журнал, внести какую-то запись, и ее убили. Листок вырвали.
— Какую запись? — задумчиво пробормотала Вера, вглядываясь в строки журнала. — И зачем было лист вырывать?..
— Сейчас разберемся… Мухтар, иди сюда, иди, мой хороший, нюхай, нюхай, — я дал псу занюхать журнал.
Тот радостно подскочил ко мне и с особым рвением начал водить носом по листкам, крутя хвостом, мол, наконец-то работа!
— Ищи! — скомандовал я.
— Что мы ищем? — спросил участковый, он не решался полностью войти в кабинет, а маячил в проходе и продолжал дымить.
— Вырванный лист. Я думаю, что преступник не стал забирать его с собой, он просто его порвал и выбросил.
Мухтар потянул меня к сейфу, а затем попытался засунуть морду под этот металлический шкаф.
— Там что-то есть, — кивнул я участковому и Загоруйко, — а ну, мужики, подмогните.
Мы с Валей стали отодвигать тяжеленный сейф, между двойных стенок которого засыпан песок. Такие хранилища были распространены в СССР, начиная аж с 17-го года. Иногда такой называли несгораемым шкафом, и призваны они были сберечь документы действительно не только от взломов с хищением, но и от пожара.
— Владимирыч! Ну ты чего застыл? Помогай…
— Я… я не могу, — округлил глаза лейтенант. — У меня это… спина. И почка еще.
— А ты глаза закрой и не смотри на Вершинину, — проговорила вдруг Вера. — Помоги парням.
Участковый вздохнул и, стараясь не смотреть на тело убитой любовницы, подошел к сейфу.
— И р-раз! — скомандовал я, навалившись на гробину. — И два!
Сейф заскрежетал, чуть двинулся, сдирая краску с пола. Общими усилиями нам удалось его отодвинуть так, чтобы за него можно было заглянуть. Из образовавшейся щели между стеной и сейфом посыпались клочки бумаги.
Я собрал их, а участковый пулей выскочил из кабинета. Хлопнула входная дверь, он умчался на улицу.
— Вот… — удовлетворенно проговорил я. — Это недостающий листок из журнала учета выдачи паспортов.
Вера тем временем рылась в сейфе и внимательно изучала его содержимое, тут же подробно все записывая в протокол осмотра места происшествия.
А мы с Валей, словно пазл, стали раскладывать листики, собирая целое по частям. Задача нелегкая, уж очень мелкие клочки, еще и измятые. Но у Валентина оказался талант к собиранию пазлов. Через десять минут лист имел первоначальный вид, только что весь испещрен «шрамами» разрывов.
— Итак, друзья! — я с торжествующим видом показал на записи на собранном листке-франкенштейне. —
— Четыре, — ответила она, показывая красные книжицы в ледериновых обложках, раскрыла их и стала зачитывать: — Паспорта на имя Прудникова, Собакина, Кулика и Горохова.
— Ага… — я пробежался по строкам снова. — Есть такие… А тут у нас числится еще не выданным паспорт на имя Блохина Николая Николаевича, пятидесятого года рождения. Стало быть, убийца забрал его паспорт.
— Зачем Сафрону паспорт какого-то Блохина? — недоумевала Вера.
— Потому что Блохин — это теперь новая фамилия Грицука. Не зря же он сюда наведался. Не прописку оформлял. Уверен, что Вершинина сделала для него паспорт, а после Сафрон ее убрал, как ненужного свидетеля. Вот только зря он чернильницу не закрыл. Так бы мне и в голову не пришло рыться в этих амабрных книгах. Вершинина, наверное, хотела сделать запись в журнале о выдаче паспорта, приготовила, как обычно, тушь. И… — я сделал резкое движение, как человек с ножом. — И Мухтар молодец. Четко сработал. Если бы не он, мы никогда бы не стали двигать эту чугуняку, — я кивнул на сейф.
— Теперь, выходит, Сафрон скрывается под личностью Блохина? — размышляла вслух Вера. — А где сам Блохин?
— Мы это проверим, пробьем по картотеке, если надо, сделаем запрос в область. Но думаю, что это, как говорится, мертвые души. А паспорт наш друг получил настоящий. Теперь по всем ориентировкам надо уточнение делать, что разыскивается некий человек с паспортом на имя гражданина Блохина Николая Николаевича.
— Только бы он из города не уехал, — вздохнула Вера, закусив губу.
— На вокзале и на выезде на шоссе дежурят приданные силы из области. Подмогу нам обеспечили для перехвата. Пока Грицук-Блохин, скорее всего, на дно заляжет. И нужно успеть его найти до того, как снимут оцепление.
Я отвел Веру в сторонку и, пока Валентин и Лена ковырялись каждый со своими экспертными делами, тихо спросил:
— Может, расскажешь, наконец, что за вендетта у тебя? Почему ты так хочешь обезвредить племянничка нациста? Ну и почему охотилась за Святошей.
— Да, нет, ничего такого, извини, Саша…
— Да? Уверена?
— Это просто моя работа.
Я посмотрел на нее очень серьёзно.
— А ты знала, что каждый год тринадцатого августа в Зарыбинске происходят очень странные вещи?
Произносил это и следил за ней, за её реакцией. Тело — оно всегда человека выдаст.
Вера дернулась, поджала губу. А потом попыталась сделать вид, что ей это безразлично, даже плечиком так повела, дескать, да что тут может быть такого странного, в вашем захолустье.
— Вижу, что знала, — улыбнулся я. — Но я тебе на всякий случай напомню…