Начальник милиции. Книга 5
Шрифт:
— Здрасте… Саныча, а где Зина? Она придет?
Мать честная! Это был Тулуш. Я его даже не признал в таком наряде. Пуговки, что малахит, отливают благородным изумрудом, стрелки на брюках так наглажены, что об них порезаться можно. А на рукавах рубашки… запонки? Ну точно, они самые.
Мозг отказывался видеть в этом элегантно наряженном молодом парне моего Салчака. Казалось, что парень его проглотил и оставил от него не рожки да ножки, а улыбку и смуглость кожи. При свете дня кожа у Тулуша иногда смотрелась будто немного грязной, но в обрамлении костюма и в приглушенных тонах
— Зина скоро придет. Знакомьтесь, это Алена, это Тулуш. Это я…
— Наслышана, — улыбнулась Алена Салчаку, — признаться, я вас представляла совсем иначе…
— Костюма не мой, — хихикнул Тулуш. — У сосед по комнате взял поносить. Он давать не хотел, но я его убедил. Костюма сильно нужен сегодня, Саныча сказал, свататься будем.
Я было хотел возразить насчет сватовства, но не успел — в обеденный зал ресторана вошли двое. Девушка в незатейливом платьице с белым воротничком «отличницы» и интеллигентного вида пожилой мужчина в костюме-тройке.
Артищева я узнал сразу, по профессорской бородке, тем более, что вечно он тройку носит, а рядом с ним в воротничке… Зина. Хм… И почему они вдвоем пришли? Тем временем парочка безошибочно и быстро нашла нас глазами и направилась к нашему столику.
— Здравствуйте, здравствуйте, — раскланялся Артищев, галантно поцеловал руку Алене, сам ей представился, я даже рта не успел открыть, и сразу перешел к извинениям: — Вы уж простите, Александр Александрович, что нагрянул на ваш вечер без приглашения, Зина проговорилась, что у вас небольшой сабантуйчик намечается по поводу удачно завершенного дела.
— Какого дела? — я глянул испытующе на Зину.
Что она там наплела своему шефу? Но девушка отвела взгляд.
— Ну как же? — всплеснул руками главред. — Не скромничайте, дорогой Александр Александрович. Я же знаю, что вы лично устранили этого крайне нехорошего человека, ликвидировали, так сказать. Того самого Силантия, которого я видел на рынке и который, как мне кажется, подослал ко мне своего дружка в редакцию, чтобы счеты свести.
— А вы откуда знаете? Что Силантия больше нет.
— Обижаете, дорогой, я же журналист. А город слухами полнится, оказалось, что Силантий работал на мясокомбинате. Кто бы мог подумать? Быстро вы его нашли, спасибо.
— Пожалуйста… Это наша работа.
Я всё ещё чувствовал какое-то напряжение от этого сплетения — как Артищев всё прознал, зачем явился? Впрочем, он тут же объяснился:
— Еще раз извините за вторжение, но я хотел бы по такому поводу, как это говорят, проставиться… Вот, пришел. Разрешите вас угостить? Весь столик.
— Неужели зарплата редактора такая большая? — уточнил я на всякий случай, чтобы не напрягать интеллигента, давая ему возможность пойти на попятную.
А то ну как его жест окажется слишком красивым для него же самого. Так-то сегодня вечером я собирался банковать. Денежки на кармане еще водились, те, что я отжал у Рыбьего Глаза. Интересно, как он там на пенсии поживает? Надо бы его навестить как-нибудь, чтобы жизнь малиной не казалась.
— Вы знаете, огромной зарплатой похвастаться не могу, но мне хватает. Много ли старику надо? Поэтому не принимаю
— Жорич был не уголовник, — вставил я в дополнение.
— Он хуже уголовника, — сурово произнёс главред. — Он фашист. Ну, а тот, что приходил ко мне в кабинет — точно из уголовной среды. У него на морде написано, что тюрьма по нему плачет, да и наколки я приметил. Не запомнил, правда, какие. Урка он. Кстати, позвольте полюбопытствовать, а его вы нашли?
— Нет, но это вопрос времени. Ищем, и у нас есть зацепки.
— Вот как? Замечательно! А какие зацепки? Если не секрет…
— Извините, Захар Елизарович, это служебная информация.
— Понимаю, понимаю, — закивал тот, озираясь, а потом, завидев официанта, махнул рукой по-барски. — Любезный! Подойдите к нам поскорее, пожалуйста!
Меню в «Аисте» не отличалось особым разнообразием. Из салатов традиционно присутствовала сельдь под шубой, столичный и прочие мимозы. Супы обычные — от рассольника до борща. В общем, ассортимент был похож на столовую, но цены выше и блюда считались вкуснее. Но по факту — котлеты тоже были с хлебным мякишем, а курицу здесь продавали дважды: сначала в супе, варили бульон на ней, а потом вынимали, обжаривали и подавали уже как второе блюдо с каким-нибудь гарниром. Никто мяса в супе не видел, но все давно привыкли и никто не жаловался. Тем более что других ресторанов некоторые горожане за всю жизнь не посещали. А потому обилие укропа и лаврушки в блюдах считали изыском, а потребляли все, естественно, по-советски, вприкуску с хлебом, даже макароны, картошку и рис. Но то, что это ресторан, а не какая-то столовая, сразу было видно по вилкам-ложкам — они не гнутые и не из алюминия, а улеглись на скатерти тяжестью сверкающей нержавейки со штампованной ценой. Такие ложки в столовке бы сразу стырили, причем сами работники в первую очередь. Ну и наличие живой музыки, официантов и отсутствие молочного супа и горошницы подчеркивали отличия заведения от столовой.
Пока делали заказ, я потихоньку спросил Зину, кивнув на редактора:
— Скажи, милая Зиночка, это твоя идея была — его позвать?
— Я думала, он нам не помешает, — невинно улыбнулась девушка.
И взглядом тут же упёрлась в Тулуша, но быстро его отвела.
— Не помешает, — согласился я. — Пусть человек порадуется, просто мы тут, вроде как, по парам хотели посидеть, — показал я глазами на Тулуша, который пытался стрясти с ошарашенного официанта какое-то лишь ему известное блюдо.
— Александр Александрович, — девушка придвинулась ко мне слишком близко и уже почти шептала на ухо, чем вызвала крайнее недовольство Алены.
Она сидела по другую руку от меня и уставилась прожигающим взглядом на журналистку, но Зина этого не замечала и продолжала нашептывать:
— Вы думаете, я не понимаю, зачем я здесь? Я просто взяла шефа, чтобы не чувствовать себя неуютно. Больше знакомых, так сказать, людей вокруг. Это же что-то вроде свидания… Да?
— Молодец, если поняла… И что думаешь по этому поводу?