Начальник милиции
Шрифт:
Я тоже присел рядом на корточки.
— Какого рожна ты от меня бегал? — проговорил я сурово. — Еще и по стройке ночью? Если бы не Мухтар, соскребали бы тебя с бетона!
Тот сел и смотрел на меня, как затравленный зверек, поглядывая то на лестницу, то на Мухтара.
— Не вздумай убегать, — уловив в его взгляде желание драпануть, проговорил я. — Мухтар все равно догонит. Он, в отличие от тебя, дурака, в темноте видит.
Не знаю, видят ли собаки в темноте, но сказанул я это для убедительности, и подействовало. Серый как-то сник, размяк и перестал глядеть в черноту.
— Дядя,
— Лейтенант милиции Морозов. Можешь называть меня Сан Саныч.
— А-а… Так это ты меня сегодня пропустил, там, в ментовке? А чего сейчас за мной пришёл?
Да уж. Как такие повороты объяснишь, когда собственные резоны вслух при людях и произносить-то нельзя?
— Поговорить… Натворил ты делов. Как выпутываться думаешь? — стал пробивать я почву.
— За спасение спасибо, но ничего у тебя не выйдет, дядя.
— Что не выйдет?
— Посадить не выйдет, я малолетка. За кражи не посадишь.
— Если бы хотел посадить, то не выпустил тебя из ГОВД, — хмыкнул я. — И много ты краж совершил?
— А ты не знаешь?
— Знаю, — слукавил я. — Но хочу от тебя услышать.
— Все, что натворил — все мое… — хмыкнул парень, уже поднимаясь на ноги.
— Это ты так с мамкой своей разговаривай, — одернул я его. — А мне отвечай на вопросы коротко и ясно. И потом… я помочь хочу.
— Нет у меня мамки. И папки нет. Меня сеструха ростит, — с какой-то обидой проговорил Серый. — Ты же ее сам видел.
О как… Я стал перебирать в памяти прошлое Серого. Мы никогда не были товарищами, а скорее — наоборот, тихими врагами. По крайней мере, он меня точно не жаловал. Даже ненавидел за то, что народ в отряде ко мне прислушивался, и еще за один интересный случай. Однажды я решил проставиться за днюху. Даже алкашку надыбал, не бог весть какую, бражку вымутил, которую сидельцы умудрялись ставить в пакетах, в корпусах от огнетушителей и в других скрытых емкостях. Так вот… объявил я, значит, всем, мол, юбилей у меня, мужики, давайте праздновать вечером по-тихому. А Серый вдруг взъерепенился. Почему-то мое приглашение ему поперек горла встало. И сдал он наши посиделки, стуканул администрации. В открытую не признал, конечно, но кроме него некому было. В зонах сухой закон, а в красной он еще и соблюдается. И пришлось в шизо мне отбывать штрафные дни. А когда вернулся в отряд, хотел прибить гада. Спросить за все, хрен с ним с шизо, жить там тоже можно, а вот юбилей — это он мне испортил.
Но мужики мне шепнули, с чего не в себе Серый был. Дескать, именно в этот день тринадцатого июня (то есть в мой день рождения, получается) у него сорок пять лет назад то ли родственник, то ли родичи погорели. А он и так сирота был, а тут еще и последних родных лишился. В пожаре погибли, а его после этого в детдом определили. Где ему совсем несладко пришлось, и он часто оттуда сбегал, пока его не поместили в исправительное учреждение для несовершеннолетних. Все это я прекрасно запомнил, потому как каждый день в шизо в памяти перебирал и гадал, почему Серый меня заложил, весь на взводе был, а потом, когда узнал, немного подостыл.
Но сейчас он не одинок, у него есть сестра. Неужели она погибнет? Когда?.. Это важно, надо сообразить. Сейчас прикинем… От 2023-го года (тогда юбилей
Нет… Я должен вмешаться. Но как? Заявиться к Алене и сказать, что такого-то числа ей предначертано судьбой погибнуть от пожара? В огне! Бред! Не поверит! Тут надо действовать тоньше.
Однако время еще есть на подумать. А теперь надо с подростком вопрос решить — вот-вот свалит волчонок, ищи его потом да вытаскивай из новой ямы.
— Слушай меня сюда, — проговорил я голосом милиционера. — Завтра школу пропустишь, я за тобой с утра зайду, вместе пойдем в милицию. Там напишешь признательное, за все делишки, что на тебя повесили, то есть, материал собрали. Отпираться будешь — только хуже сделаешь. Возраст у тебя под уголовную ответственность не подпадает, но такая малина — не для каждой категории преступлений. Если тяжкое или особо тяжкое замолотишь, то есть совершишь, то стопроцентно сядешь. Что у тебя сейчас? Карманные кражи? Часть первая, до трех лет примерно, а в четырнадцать — отказной состряпают. Кхм, то есть вынесут постановление об отказе в возбуждения уголовного дела.
— А на фига мне это надо? — ерепенился Серый. — В ментовку с тобой идти, если мне и так ничего не будет.
Я залепил ему символический подзатыльник и проговорил:
— Разговорчики! А теперь слушай… Сначала по карманам мелочь тыришь, потом в форточку полезешь, а это уже проникновение, часть вторая (промолчал, что потом вообще третья будет, если в жилище проникнуть), дальше что? Мошенничество на поток? Но судьба всегда героя своего найдет. Нет у нас серийных воров не сидевших. Дальше — нары, срок. Вышел, глотнул свободы и снова сел. Потому что не умеешь ничего больше, воровать только…
— Почему не умею? Я могу модели самолетов собирать.
— Но в тюрьме нет кружка авиамоделирования. Ни семьи у тебя не будет, ни настоящих друзей. Да и дома, собственно, тоже не будет — казенный не считается. А потом и вовсе на мокруху тебя потянет.
— Куда… меня потянет? — таращился на меня подросток.
— Короче… Завтра в восемь за тобой зайду. Будь собран. А теперь пошли, провожу до дома.
— А меня точно в клетку не посадят? — хлопал на меня глазенками Серый.
— Слово… милиционера.
Утром я проснулся в хорошем настроении. Даже Нурика не подкалывал. Тот, как всегда, сварганил яичницу с колбасой, попутно рассказывая о том, какой обалденный плов готовит его мать, и спрашивая про моих родителей. Я молчал, лишь пожимал плечами, мол, давно их не видел. Не знаю, что там мать умеет хорошо готовить. Борщ, скорее всего. Ковырял завтрак и думал, что, конечно, яичница вещь обалденная, но лично мне (Нурик на ней годами может жить) начала уже приедаться, нужно было продумать какое-то разнообразие на завтрак. Совершить основательный набег на магазин.