Начальник Тишины
Шрифт:
– Что за абракадабра?
– поморщился Влас и нажал кнопку переговорного устройства.
– Вы к кому?
– раздался из микрофона суровый мужской голос.
– Я по приглашению Князева.
Замок щелкнул и открылся. Влас потянул дверь. Она поддалась, и он вошел внутрь. В холле его встретил крепкий молодой человек в военизированной форме. Он как-то неприятно улыбнулся и, указывая Власу на лестницу, сказал:
– Господин Князев ждет. Второй этаж. Кабинет номер один. Влас поднялся на второй этаж и оказался в небольшом коридоре, где, кроме кабинета
– Можно?!
– громко спросил Влас, постучав в дверь кабинета номер один.
– Пожалуйста-пожалуйста, дорогой Влас Александрович, - раздался из-за двери деланный голос Князева.
Когда Влас вошел в кабинет, ему бросилась в глаза поразительная роскошь, мало сочетавшаяся с простотой обстановки холла и коридора, да и с самим серым невзрачным строением, в котором разместился офис.
Князев восседал за массивным квадратным столом из красного дерева, в высоком кожаном кресле с бронзовыми ручками в виде львиных голов. Над столом висела большая, но в то же время изящная хрустальная люстра. Почти всю правую и левую стены кабинета занимали антикварные книжные шкафы. Содержание шкафов было не менее антикварным. На полках красовались ряды старинных книг в кожаных, тисненых золотом переплетах. Пол был устлан мягким темно-коричневым ковром такой толщины, что нога проваливалась в него чуть ли не по щиколотку. Но самым необычным было то, что в кабинете совершенно отсутствовали окна. Можно было предположить, что одно единственное окно все же располагалось в стене за спиной Князева. Однако почти все пространство этой стены занимало величественное зеркало в резной деревянной оправе. "Странный кабинетик", - оценил Влас.
– Очень рад, любезный Влас Александрович. Чрезмерно рад, - приветствовал гостя Князев, протягивая к нему обе руки. Внешность Князева оказалась под стать голосу - как будто бы милому, но с червоточиной слащавой лицемерности. Это был сухопарый крепкий мужчина лет сорока с чувственным ртом, высоким лбом и острым подбородком, украшенным клинообразной бородкой. Держался он крайне любезно, даже согнулся в уважительном поклоне, но взгляд его колких бегающих глаз, казалось, не предвещал ничего доброго.
– Милости просим, садитесь, голубчик, - продолжал в прежнем духе Князев, усаживая Власа на опять-таки антикварный стул, обтянутый парчой и имевший высокую витую спинку.
– Мы посетителей очень любим, особенно нуждающихся в благотворительной помощи. Ведь сколько ныне несчастных, гибнущих душ! И всем помочь хочется, - говоря это, Князев уже сервировал стол. Непонятно, откуда он извлек бутылку греческой метаксы, коробку прозрачного желтого лукума, орешки в сахарной пудре и еще какие-то восточные сладости.
"Грек, что ли?", - мысленно предположил Влас.
– Черный кофе будете?
– поинтересовался Князев.
– Нет. Спасибо, господин Князев, я и коньяк не буду. Давайте лучше о деле.
– О деле так о деле, - неожиданно серьезно согласился Князев и уже не ласково, а пронзительно
"Ну и типчик", - подумал Влас.
– Стало быть, Влас Александрович, вам денежная сумма требуется на вызволение несчастной жертвы из сетей аморального бизнеса?
– Простите, а откуда вы все-таки об этом знаете, господин Князев? Как вы вообще про меня узнали, мой номер телефона, например?
Лицо Князева приняло театрально-скорбный вид, и он полным трагизма голосом ответил:
– Люди, находящиеся в беде, не интересуются такими мелочами. "Просящему у тебя - дай", не так ли? И, следовательно, "у дающего тебе - возьми". Не удивляйтесь, Влас Александрович, - это наша работа. Наша работа - помогать людям, и мы ее делаем хорошо. Но, как вы сами понимаете, никакой мастер не выдает секреты своего искусства.
– Признаться, пока не понимаю. Вы что, телефоны прослушиваете, что ли?
– Ох, телефоны...
– вздохнул Князев, снисходительно улыбнувшись.
– Минуту терпения, и вы все поймете. Я должен огорчить вас, Влас Александрович, той суммы, о которой вы просили вашего друга, будет совершенно недостаточно. Заведение мамаши, ее, кстати, зовут Екатерина, кличка - Гретхен, контролируется весьма серьезной группировкой, возглавляемой неким Юлием Юрьевичем Замоскворецким, кличка - Жан. Вам все это, конечно, ни о чем не говорит. Так вот, эти люди своих девочек просто так не отдают. В принципе, они их вообще живыми не отдают, но исключения возможны. Эти исключения зависят от денег, - Князев повысил голос: - От очень больших денег, Влас Александрович!
Влас пораженно молчал, в то время как Князев продолжал:
– Они запросят у вас не пять, а пятьдесят тысяч долларов!
Влас судорожно сглотнул и осипшим голосом переспросил:
– Пятьдесят?
– Вот именно что пятьдесят, дорогой мой Влас Александрович. Вы побледнели что-то. Выпейте все же метаксы. Чудный, знаете ли, коньячок.
– Продолжайте, господин Князев. Я вас внимательно слушаю, - собрав все душевные силы, сказал Влас.
– Продолжение будет всецело зависеть от вас, Влас Александрович. Безусловно, мы, исходя из задач нашего Фонда, готовы предоставить вам необходимую сумму.
– Что, пятьдесят тысяч долларов?!
– вырвалось у Власа.
– Долларов, голубчик, долларов, не рублей же. Теперь прошу внимания!
– Князев поднял указательный палец, и лицо его приняло официально-торжественный вид.
– А вы со своей стороны..., - последовала многозначительная пауза, - должны заключить с нами контракт!
– Какой контракт?
– А вот, ознакомьтесь.
Князев взмахнул рукой и то ли из-под стола, то ли из рукава (как показалось Власу) достал какую-то грамоту, свернутую трубочкой и перевязанную кумачовым бантом. Сняв бант, Князев развернул грамоту на столе перед Власом. Это был плотный лист добротной беленой бумаги. Края грамоты обтекала аккуратная рамочка, в виде декоративной змейки. Текст, набранный на компьютере, гласил:
Контракт