Начало пути

Шеллина Олеся

А еще у меня жутко чесалась кожа на обоих плечах. Поскребя руки прямо через одежду, я отметил, что сижу в кресле, забравшись на него с ногами, одетый в свои штаны и чью-то старую поношенную рубашку.

Тогда я, обхватив голову руками, попытался восстановить в памяти последовательность событий, финалом которых было мое пробуждение здесь.

Итак.

Пятнадцатого сентября я аппарировал в сад, окружавший мой дом. Не знаю, что толкнуло меня, не заходя в дом, пройтись по саду, но… Я подошел к окну в нашу с Лизой спальню. Сперва я не поверил своим глазам, потом проверил, а мой ли это дом? Убедился, мой.

И вновь подошел к окну. Занавески были отдернуты, и кровать прекрасно была видна в свете встающего из-за горизонта солнца. Также было очень хорошо видно, что на, кровати находятся двое. Каштановые волосы Лизы лежали на подушке, перемешавшись с черными. Я смотрел достаточно долго, чтобы мужчина, пошевелившись, перевернулся на спину.

Хьюманг!

Не понимаю, почему я не ворвался в дом, почему ничего не разнес, не стал закатывать скандал — не понимаю. А может быть, я всегда подсознательно ждал этого?

Я подобрал с земли ветку и, разломав ее, активировал телепорт. Первым местом, которое пришло мне в голову, была квартира в Жильне, о которой знали многие. Там я залез в бар, вытащил бутылку виски и стал пить его прямо из горла. Пить я никогда не умел, потому после каких-то пары глотков меня повело. Оцепенение, которое охватило меня в первый момент, прошло, и я рассмеялся.

Странно, но я совсем не думал о Лизе и об ее измене. В голову лезли совершенно дурацкие мысли, например, что эти обои абсолютно жуткие и их нужно поменять.

А еще я понял, что не могу больше видеть тот гребанный коттедж. Никогда. Сжечь его, что ли? Ага, вместе с этими.

Но тут мой пьяный мозг озарила идея.

Я достал несколько листов гербовой бумаги и написал дарственную на дом на имя Лизы. Все как положено, в двух экземплярах. Никогда не понимал эту тягу к дорогой бумаге у гномов. Как только я поставил свою подпись, один экземпляр очутился на столе у моего поверенного, ну или где там гномы такого рода бумаги хранят.

Достав новый лист, я написал письмо Лизе, в котором объяснил свою точку зрения на все происходящее, причем, в абсолютно нецензурной форме. Предупредил, что сегодня зайду за вещами, и что будет лучше для всех, если дом окажется пустым. В конце добавив что-то вроде, “Дарю, не подавитесь”, я отправил письмо вместе с дарственной Кларк.

Решив, что дело сделано, я рухнул в кресло и снова присосался к бутылке.

Я успел выхлебать половину, когда до моего затуманенного сознания дошло, что кто-то весьма настойчиво ломится в дверь.

— Деймос открой. Открой, я знаю, что ты здесь. Нам нужно поговорить! Дей, ну пожалуйста, позволь мне все объяснить. Дей!

Объяснить? Зачем? Какой смысл пытаться объяснять очевидное, не понимаю. Я подошел к двери и, не открыв, облокотился на нее спиной, затем сполз вниз и уселся прямо на пол. В руках была зажата бутылка, из которой я сделал длинный глоток. Не знаю, сколько мы так просидели. Я возле двери со стороны прихожей, она со стороны вестибюля. Она что-то говорила, что-то о том, что я все неправильно понял. Интересно, каким образом увиденную мною сцену можно было понять неправильно? Я глухо засмеялся и снова приложился к бутылке. Потом я услышал, что Лиза заплакала. Рыдала она навзрыд. Мне даже захотелось открыть дверь и спросить. Нет, не требовать объяснений, тут все и так ясно. Будущий почти муж и даже — почти

любимый, очень много времени проводит вне дома. А она скучает, вот и захотела немного развлечься. А эта скотина взяла и заявилась домой так не вовремя. И сразу же бедная Лиза превратилась из будущей жены в бывшую почти жену. История идиотская до икоты. Я икнул. Про эту ситуацию столько анекдотов рассказано, столько романов написано. Не реви, я верю тебе, Лиза. И что любишь, и что жить не сможешь, верю. Просто так получилось, бывает.

Так что, объяснения мне не нужны, я бы хотел задать тебе всего один вопрос — зачем? Чего тебе не хватало? Я бы хотел спросить, но не стал. Может, я к тому времени уже набрался, а может мне просто стало лень. Лень подниматься, лень дверь открывать. Безразлично.

Лиза, в конце концов, ушла, а я так и сидел под дверью, потихоньку приканчивая бутылку с виски.

Следующим визитером была Джейн Кларк. Вот ей я открыл. И мы с моей бывшей почти тещей сидели на крохотной кухоньке и молчали. Молчали мы довольно долго. Затем Джейн это надоело.

— Ну и мне плесни, что один надираешься?

Я налил ей в стакан из моей уже пустой на две трети бутылки. Мы, молча, выпили.

— Ты бы ей хоть оправдаться дал, что ли.

— А зачем? Её оправдания что-то изменят? Я не вернусь. Это уже решено.

— Гордый. Это хорошо, наверное. Давай будем говорить начистоту. Меня вся эта ситуация не устраивает. Мне не нравится Джейкоб и никогда не нравился. Да, я его знаю. Лиза учится с ним в школе протектората и пару раз притаскивала его к нам перекусить. Я не знаю, что произошло, и почему они оказались в одной постели, но еще на прошлой неделе Лиза не воспринимала его иначе, чем простого однокашника.

— А в школе она его вообще никак не воспринимала.

— Что?

— Лиза, Джейкоб Хьюманг и я учились вместе в Вольфнесте. Они были даже с одного факультета, — любезно просветил я Джейн.

— О, Господи! Деймос, поговори с ней. Хотя бы сделай попытку, пусть у нее будет испытательный срок. Она дура, но она тебя любит. Прости ее. Пусть не сразу. Попробуйте начать все с начала.

— Нет.

— Деймос.

— Нет, не нужно меня в чем-то убеждать, Джейн, это бесполезно.

— Ну, хорошо. Я пойду тогда.

Я кивнул и снова сделал глоток из бутылки. Похоже, содержимое в ней сейчас кончится, а другой у меня нет. И тут я вспомнил, что договаривался с Фрай, Эваном и Филиппом встретиться в ресторане, отметить развод Фрай. Да, вчера вечером мне пришло письмо от Фрай, в котором она говорила, что семейной жизни ее пришел конец. Прямо как у меня сегодня. Перемещусь я, пожалуй, туда. Если еще никого нет, то с Шейном посижу, владельцем этого самого ресторана. Все это я обдумывал, провожая Джейн до двери.

Уже стоя на пороге Джейн остановилась.

— Дей, когда любишь, можно простить многое.

— Но не все, Джейн, далеко не все.

Она покачала головой и вышла.

А я допил виски и переместился в кабак.

Когда я прибыл на место, то увидел, что не только не пришел раньше, а еще и умудрился опоздать. За столом уже сидели Эван и Фил, которые внимательно слушали о чем-то очень горестно вещавшую Фрай. Судя по батарее пустых бутылок, празднование находилось в самом разгаре. Я сел за их стол, но на меня никто не обратил внимания.