Начнем все сначала
Шрифт:
Не давая опомниться, не прекращая ласк, всё теснее прижимался к ней. Она чувствовала его восставшую плоть, но это ее уже не пугало. Ее уже ничто не пугало. Мысли спутались, страх и горечь исчезли, растворившись в огне его поцелуев. Она призывно изогнулась и раздвинула ноги, страстно желая продолжения.
Павел, благодарно шепнув: – Спасибо! – быстрым движением оказался наверху и решительно взял ее в плен, стараясь дышать размеренно и спокойно, желая продлить единение. Но не смог. Страсть тут же превратила его в сгусток желания, и он, несколько раз дернувшись, закончил, выдохнув ее имя.
Но не стал ложиться рядом,
– Я люблю тебя! – и принялся нежно целовать ее лицо, шепча ласковые слова.
Она не протестовала. Боль больше не терзала душу, но и доверия не было тоже. Он ласкал ее с всё нарастающим напором, и она вдруг поняла, что ей всё равно, что было раньше, важно лишь то, что есть сейчас. Тихонько вздохнув, расслабилась, и только тогда поняла, как напряжен был каждый мускул.
Почувствовав, что исчезла разделявшая их преграда, Павел охнул и вдруг с такой силой задвигался в ней, что она невольно напряглась, пытаясь освободиться от его настойчивых изматывающих толчков, и тут по ее телу прошли огненные волны, от которых она выгнулась, громко застонав. Едва успев поймать ее стон губами, Павел рухнул на нее, весь мокрый от пота. Ловя ртом воздух, с трепетом спросил:
– Тебе хорошо, милая?
Вспомнив, что прежде он никогда не интересовался ее мнением, ведь что спрашивать у резиновой куклы, она поняла, что он действительно изменился, и в ответ лишь молча провела пальчиками по его подбородку. Он схватил их зубами и чуть сдавил. Лизнул подушечки языком, и она поразилась: неужели он еще не насытился? Он подтвердил:
– Никак не успокоюсь. Я так долго этого ждал.
В субботу Александр сухо сообщил Павлу, что они с Натальей решили зарегистрироваться. Свадьбы делать не будут, нечего людей смешить. И регистрироваться будут не в Ивановке, а по месту прописки невесты. Павел кивнул и ничего больше не сказал. А что на это скажешь? Поздравлять – глупо, сочувствовать – подло. Остается надеяться, что со временем все как-нибудь образуется.
В воскресенье к Берсеневым приехали сваты. Родители Павла уже виделись с Берсеневыми в Новый год, но теперь знакомились основательно, как будущие родственники. Павел чувствовал себя как после хорошей попойки, хотя не выпил ни грамма. Его шатало, и он никак не мог поверить, что Жанна и в самом деле стала его невестой. Свадьбу назначили на конец августа, чтобы спокойно начать учебный год. Правда, при таком раскладе о том, чтоб поехать куда-нибудь на медовый месяц, не было и речи, но Павел и не хотел никуда ехать. Жанна тоже.
Похолодало, и Жанна больше не спала на сеновале. Для Павла, тайком пробиравшегося к ней каждый вечер, это было серьезным ударом.
В одну из дождливых ночей в окно Жанны раздался тихий стук. Она раздвинула шторы и ахнула – под окном стоял Павел. Он жестами попросил ее открыть окно. Поколебавшись, она все-таки распахнула створку. Он гибко заскочил в комнату. От него веяло дождем и опавшей листвой.
– С ума сошел? Зачем ты здесь? – Жанна была по-настоящему недовольна. – Давно с отцом не ругался? Уходи немедленно!
Он уперто возразил:
– Я
– Ты же жил один несколько лет!
– А теперь не могу!
– До свадьбы осталось всего две недели!
– Вот именно! Две недели! Четырнадцать дней! – и, решив, что препираться бессмысленно, сгреб ее в охапку и прижал к себе.
От его поцелуев в ее груди что-то затрепетало и она сдалась на милость победителю.
Под утро Павел попросил Жанну:
– Может, поговоришь с отцом? Пусть разрешит мне жить здесь, с тобой. Какая теперь разница, неделей раньше, неделей позже?
Она возмущенно всплеснула руками.
– Какая разница?! Это ведь не город, где можно позволить все, что хочется! У нас это считается безнравственным! Так что не приходи больше, не позорь меня!
Он возразил:
– Но на сеновал же я лазил, и ничего!
– Сеновал во дворе, его с улицы не видно, не то, что окно! Если кто заметит, греха не оберешься! Не забывай, мы учителя, нам образцом нравственности быть положено! И учти, если заявишься, я тебя просто-напросто не впущу!
Уничтоженный Павел молча вылез в окно. Жанна бесшумно закрыла за ним задвижку. Перепрыгнув через забор, он быстро перебежал к себе домой. Там, как всегда, царил сырой холод. Это ж надо, до чего отвратительный дом построили на казенные деньги! Как хорошо, что скоро он сможет перебраться отсюда к Жанне. Теперь он был рад, что Дмитрий Сергеевич не согласился отпустить сюда дочь. Пообещал, правда, что со временем поставит им отдельный дом. В принципе, Павлу было все равно, где жить, главное, вместе с Жанной.
Но вот наступило время свадьбы. Все было готово. Накануне к Павлу приехали родственники, расположившиеся в его холодной квартире и, кроме того, занявшие всю сельскую гостиницу, ранее называвшуюся домом колхозника.
Павел, не посмевший больше лазить в окно к Жанне, весь извелся. Накануне свадьбы он, вместо положенного по сценарию мальчишника, ушел к дому Берсеневых.
Смеркалось. Вдалеке над прудом поднимался туман. Павел, затаившийся между разросшихся кустов смородины, начал беспокоиться. Неужели Жанна не выйдет сегодня в сад? Он прекрасно знал, что она каждый вечер, как наркоман, выходила к этим кустам пощипать своей любимой белой смородины. Но накануне свадьбы, видимо, ей не до того.
Посмотрел на небо – там уже показались первые звездочки. Неужели не выйдет? Настроение испортилось, но не очень. Всё-таки завтра он станет законным мужем.
В кармане завибрировал сотовый, и он осторожно вытащил его из кармана. Звонил отец.
– Где ты? Бросил своих гостей, шатаешься невесть где.
Парень уклончиво ответил:
– А вы что, скучаете?
– Да нет, но ты-то всё-таки где?
Посмотрев вокруг, он деловито поведал:
– Да так, дело у меня одно есть. Сделаю и приду.
Отец насмешливо спросил:
– Ты случайно не из-под венца сбежать хочешь?
Павел даже зафыркал от негодования.
– Ты чего, отец? Я что, по-твоему, с ума сошел, что ли?
Тут пронзительно заскрипела садовая калитка, и он, моментально отключив телефон, сунул его в карман и затаился. Уже совсем стемнело, но шестое чувство подсказывало ему, что это Жанна. Вот человек подошел поближе и он убедился, что это и в самом деле она. Остановившись возле самого большого куста, она присела и сорвала большую спелую кисть.