Начнем все сначала
Шрифт:
Павел мягко предложил:
– Хочешь, я договорюсь о консультации в областной больнице?
Не желая продолжать болезненную тему, Жанна попыталась соскочить, но сильные мужские руки держали ее крепко. Возмутившись, она потребовала:
– Прекрати! Это свинство!
Павел хмыкнул:
– И не подумаю! Я так давно не держал тебя в объятиях.
Рассерженная Жанна с силой дернулась, и жеребец нервно всхрапнул. Павел предупредил:
– Осторожнее, моя радость, а то мы вполне можем очутиться с тобой в каких-нибудь симпатичных кустиках. Я бы рад, конечно,
Жанна замерла, вспомнив о неспокойном норове Гранда. Испытывать его на себе ей вовсе не хотелось. Они медленно поехали по тропинке, и она поняла, что ей доставляет истинное наслаждение чувствовать на своей талии крепкие руки Павла. Он не погонял коня, стремясь продлить удовольствие, и приехали они в деревню ничуть не быстрее, нежели бы она шла пешком.
Возле их дома никого не было. Павел, спрыгнув первым, протянул руки и снял Жанну с седла. Медленно опустил вниз, так, что она, скользя, почувствовала всё его напряженное тело. Встав на ноги, она уже не знала, чего же хочет на самом деле.
Он заглянул ей в глаза и сказал:
– Я вечером приеду за тобой. Съездим покатаемся.
Она недоверчиво качнула головой, собираясь отказаться, и он поспешно пообещал:
– Ничего не будет, не бойся. Просто погода уж очень славная стоит, а кататься без тебя так одиноко!
Ничего не отвечая, она вошла в дом, а он еще долго смотрел ей вслед, болезненно морщась.
После захода солнца ждал ее с Грандом на перекрестке, уверенный, что она всё равно пойдет к пруду купаться. В самом деле, не успели на небе появиться первые звезды, как на узкой тропке показался знакомый тоненький силуэт.
Он дождался, пока она подойдет поближе и вышел из скрывавшей его тени большой березы. Жанна остановилась, молча ожидая продолжения. Павел мягко предложил:
– Ну что, покатаемся?
Ей хотелось поехать, но, боясь той жажды, которая могла охватить ее от близости его тела, она заколебалась, не зная, на что решиться.
Почувствовав ее колебание, Павел, не дожидаясь внятного ответа, быстро подвел к ней Гранда. Обхватив за талию, усадил впереди. Сам вскочил сзади, и они поехали мерной рысью, чуть покачиваясь, как в лодке. Одной рукой он крепко обнял Жанну, как законную добычу, другой держал поводья.
Гранд мерной рысью мчался всё вперед и вперед, никуда не сворачивая, и Жанна почувствовала, как ее душу охватывает мир и покой. На небе взошла полная, ослепительная луна, придавая лугу и виднеющемуся вдалеке лесу неверный ртутный блеск. Павел молча вдыхал запах ее волос, старясь не думать о поцелуях и о том, что за ними следует. Уже одно то, что она просто была рядом, в его объятиях, согревало душу и давало надежду на будущее.
Почти неразличимый цокот копыт по мягкой земле успокаивал, навевая неясные мечты, и Жанна с сожалением подумала, что, не будь в ее жизни первого курса и всего того, что там случилось, она бы самозабвенно любила Павла.
Он молча наслаждался близостью Жанны. Но вот она, почувствовав,
– Отвези меня к пруду, пожалуйста.
Он повернул коня и, не говоря ни слова против, направил его к деревне. Подъехав к пустынной водной глади, спрыгнул сам и так же медленно, как в прошлый раз, снял Жанну, дав ее телу соскользнуть со своего, как с горки.
Отойдя от него на безопасное расстояние, Жанна сняла обмотанное вокруг талии полотенце, скинула рубашку с легкими брюками и кинулась в пруд, постанывая от удовольствия. Вода смыла напряжение из затекших мышц, и она, доплыв до противоположного конца, вернулась обратно.
Павел ждал ее с развернутым полотенцем. Ласкающими движениями промокнул капли воды с ее кожи и, не удержавшись, прижал к себе. Но тут же опомнился и выпустил ее из объятий. Ей стало холодно и одиноко. Удивляясь себе, она оделась и распрощалась, втайне надеясь, что он будет настаивать на проводах. Но он не стал, и она побежала домой в одиночестве, чувствуя себя неуверенно и сиротливо.
На другой день Павел отправился в школу, просто так, от нечего делать. Там было пусто и гулко. Свежеокрашенные коридоры без детей казались удивительно широкими. Павел не спеша прошел на второй этаж и замер, не веря своим ушам. Из учительской доносился сердитый голос Александра. С кем, интересно, он говорит таким тоном?
Павел подошел поближе и замер, не веря своим ушам.
– Я на тебе жениться не собираюсь, и не надейся! Я люблю другую!
Кто-то чуть слышно возразил, и Александр загрохотал снова:
– Да какого лешего! Не надо навязывать мне этого ребенка! Почем я знаю, с кем ты еще спала!
Павел понял, что Сашка доведен до белого каления, обычно он, как большинство окрестных староверов, о нечисти старался не вспоминать.
Дверь широко распахнулась, и из учительской вылетел взъерошенный Александр. Не заметив полузакрытого дверью Павла, огромными шагами проскочил немаленький коридор и спустился по лестнице, оставляя за собой гулкое эхо.
Павел осторожно заглянул в учительскую. У окна спиной к комнате навытяжку стояла Наталья. Она не всхлипывала, но от нее веяло такой безнадежностью, что Павел поежился.
– Извини, но я кое-что слышал.
Не поворачиваясь, она мертвенным голосом спросила:
– Что именно?
– У вас с Александром будет ребенок, но он не собирается его признавать.
Наталья равнодушным тоном подтвердила:
– Все правильно.
– И что ты собираешься делать?
Она нервно передернула плечами.
– Не знаю. Аборт делать поздно. Можно, конечно, попроситься на социальный аборт, но это будет уже самое настоящее убийство. Это не для меня.
– Тогда остается рожать.
– Рожать без мужа? В селе староверов? Это значит здесь больше не работать. Домой мне тоже ехать нельзя, меня родители и без того загрызли.
Павел усмехнулся.
– Значить, надо рожать при муже.
Наталья резко повернулась. На бледном лице огнем горели глаза.
– Издеваешься?
– И не думал.