Нациестроительство в современной России
Шрифт:
Здесь выражено тяготение этого нового народа к тому, чтобы включиться в глобальную расу «новых кочевников». Наличие в российском населении такой социокультурной группы (практически, субэтноса типа казаков), тем более весьма влиятельной, создает и будет создавать большие трудности при любой доктрине нациестроительства.
Надо подчеркнуть, что идеологи реформы 1990-х гг. в России кардинально порвали с нормами Просвещения даже в их кальвинистской трактовке. В США «отцы нации» отстраняли большинство населения от участия во власти с помощью новых политических технологий. Но при этом они не лишали это большинство статуса народа, они лишь ущемляли его в некоторых правах. А. Гамильтон говорил: «Истинное различие между древними формами республиканского правления и принятой в Америке в полном исключении народа, который представляется общенародным собранием, из участия правления в Америке,
425
Цит. по: Кулинченко В.А., Кулинченко А.В. О духовно-культурных основаниях модернизации России // ПОЛИС. 2003. № 2.
Именно так и обстоит дело в РФ: на практике численное большинство в государстве лишено возможности в полной мере пользоваться своими гражданскими правами. Практика эта определена тем, что и собственность, и реальная власть целиком принадлежат представителям другого народа — того самого демоса, о котором говорилось выше. Именно эти представители диктуют экономическую, социальную и культурную политику. Большинство населения против монетизации льгот или смены типа пенсионного обеспечения, но власть не обращает на это внимания. Большинство страдает от программной политики телевидения, выступает против смены типа российской школы или ликвидации государственной науки — на это тоже не обращают внимания. Большинство не желает переделки календаря праздников, не желает праздновать День независимости — и на это не обращают внимания. И все это вполне законно, потому что в созданной в 1990-е гг. политической системе это численное большинство — охлос, пораженный в правах.
Что же касается «сборки» демоса, то утверждалось, что в ходе реформы произойдет консолидация индивидов, «освобожденных» от уз тоталитаризма, в классы и ассоциации, образующие гражданское общество. Этому должны были служить новые отношения собственности и система политических партий, представляющих интересы социальных групп. Должны были быть реформированы и механизмы, «воспроизводящие» народ, — школа, СМИ, культура и т. д. На первый взгляд, за 1990-е гг. удалось в значительной мере ослабить патерналистский характер государства и произвести экспроприацию собственности у большинства населения, перераспределив соответственно и доходы.
Но в главном план оказался утопическим и выполнен не был. Гражданского общества и «среднего класса» не возникло. Созданный социально-инженерными средствами квази-народ («новые русские») оказался выхолощенным, лишенным творческого потенциала и неспособным к строительству в социальной и культурной сфере. Большинство населения не изменило своего представления о том, что такое народ. Оно продолжает именно себя считать народом, а не «новых русских» и не либеральную интеллигенцию. Люди, в общем, даже плохо понимают, чего от них хотят. Они считают себя народом, а демократию — властью большинства народа. И до сих пор удивляются тому, что Запад явно поддерживает ничтожное меньшинство — какие-то «демократические группы в России».
Отношение общества к реформам
Сравним идейно-политические предпочтения граждан РФ в 2001 г. и 2011 г. Доля тех, кто «относят себя к либералам, сторонникам рыночной экономики», снизилась за десять лет с 7 до 5%, доля «сторонников коммунистов» не изменилась и составила 12%, доля «сторонников обновленного, реформированного социализма» выросла с 4 до 6%. 426 Ясно, что «просоветская доля» выросла не за счет стариков советского времени, а за счет той молодежи, которая в 1991 г. аплодировала Ельцину, а в 40-50 лет стала смотреть на жизнь более реалистично.
426
Двадцать лет реформ глазами россиян (опыт многолетних социологических замеров). Аналитический доклад. М.: Институт социологии РАН, 2011.
В обзорном докладе Института социологии РАН (2011 г.) говорится: «В молодежных группах минимальна доля тех, кто относится к реформам негативно. Напротив, поколение, которому на момент старта реформ было 40 лет и выше, оценивает их отрицательно; и чем люди старше, тем градус недовольства реформами выше. Если среднее по возрасту поколение (30-50 лет) демонстрирует умеренный негатив в отношении произошедших перемен, то люди, перешагнувшие 50-летний
427
Там же.
Но ведь людям, в 2011 г. «перешагнувшим 50-летний рубеж», в 1991 г. было лишь 30 лет и менее! Это и была молодежь, которая встретила реформы с энтузиазмом. Теперь эта когорта «воспринимает реформы резко отрицательно» — и это не результат воздействия советской идеологии, это продукт двадцатилетнего опыта. Трудно отказаться от надежд молодости, пересмотреть свой выбор, который привел к массовым страданиям. Это разочарование лишь усилило культурную травму и у значительной части нынешних 50-летних породило устойчивую аномию.
С ХVI в. по 1991 г. большинство жителей России и подавляющее большинство русских понимали и ощущали Россию как державу, вобравшую в себя множество народов и ставшую империей.
Уничтожение этой империи (в форме СССР) было, без сомнения, великой катастрофой мирового масштаба и тяжелейшей травмой для большинства граждан исторической России. И вот, 12 июня вводится государственный праздник — День независимости России. Это черный день ликвидации исторической России и «освобождения» ее половины от украинцев и белорусов, от казахов и абхазов. Это — официальный «роспуск» гражданской нации исторической России, надругательство над здравым смыслом и народной памятью.
В этом есть большая доля садизма. Когда президентом стал В.В. Путин, власть переименовала День независимости России в День России. Это смягчило издевательство, но не исчерпало конфликта. Ведь «корень» события, которое мы обязаны праздновать, и его смысл не изменились.
Дезинтеграция социокультурных общностей
Сейчас диагноз состояния системы общностей (социокультурных групп) стал актуальной и срочной задачей. В 1999 г. исследователи, изучавшие эту сторону реформы, писали: «Социальная дезинтеграция понимается как процесс и состояние распада общественного целого на части, разъединение элементов, некогда бывших объединенными, т. е. процесс, противоположный социальной интеграции. Наиболее частые формы дезинтеграции — распад или исчезновение общих социальных ценностей, общей социальной организации, институтов, норм и чувства общих интересов. Полная социальная дезинтеграция разрушает систему, но не обязательно ее составные части. Это также синоним для состояния, когда группа теряет контроль над своими частями. Этим понятием часто обозначается и отступление от норм организации и эффективности, т. е. принятого институционального поведения то ли со стороны индивида, то ли со стороны социальных групп и акторов, стремящихся к переменам. Тогда понятие социальной дезинтеграции по содержанию становится весьма близким к понятию “аномия”. Социальная дезинтеграция способствует развитию социальных конфликтов». 428
428
Голенкова З.Т., Игитханян Е.Д. Процессы интеграции и дезинтеграции в социальной структуре российского общества // СОЦИС. 1999. № 9.
А. Тойнби писал, что «больное общество» (в состоянии дезинтеграции) ведет войну «против самого себя». Образуются социальные трещины — и «вертикальные» (например, между региональными общностями), и «горизонтальные» (внутри общностей, классов и социальных групп). Это и происходит в России. В большой обзорной работе сказано: «В настоящее время в российском социальном пространстве преобладают интенсивные дезинтеграционные процессы, размытость идентичностей и социальных статусов, что способствует аномии в обществе. Трансформационные процессы изменили прежнюю конфигурацию социально-классовой структуры общества, количественное соотношение рабочих, служащих, интеллигенции, крестьян, а также их роль. Хуже всех пришлось представителям прежних средних слоев, которые были весьма многочисленны, хотя и гетерогенны: профессионалы с высшим образованием, руководители среднего звена, служащие, высококвалифицированные рабочие. Большая их часть обеднела и стремительно падает вниз, незначительная доля богатеет и уверенно движется к вершине социальной пирамиды. Коренным образом изменились принципы социальной стратификации общества, оно стало структурироваться по новым для России основаниям. Исследования подтверждают, что существует тесная связь между расцветом высшего слоя, “новых русских” с их социокультурной маргинальностью, и репродукцией социальной нищеты, криминала, слабости правового государства». 429
429
Там же.