Нациестроительство в современной России

Куропаткина О. В.

От аномии человек защищен в устойчивом и сплоченном обществе. Атомизация общества, индивидуализм его членов, одиночество личности, противоречие между «навязанными» обществу потребностями и возможностями их удовлетворения — вот условия возникновения аномии. Целые социальные группы перестают чувствовать свою причастность к данному обществу, происходит их отчуждение, новые социальные нормы и ценности отвергаются членами этих групп. Неопределенность социального положения, утрата чувства солидарности ведут к нарастанию отклоняющегося и саморазрушительного поведения. Аномия — важная категория общей теории девиантного поведения.

Перемена устоявшихся порядков — всегда болезненный процесс, но когда господствующие политические силы начинают ломать всю систему жизнеустройства, это наносит народу столь тяжелую травму, что его сохранение ставится под вопрос. Целые социальные группы в таком состоянии перестают чувствовать свою причастность к обществу, происходит их отчуждение, новые социальные нормы и ценности отвергаются членами этих групп. Неопределенность

социального положения, утрата чувства солидарности ведут к нарастанию отклоняющегося и саморазрушительного поведения. Это и есть аномия.

После ликвидации СССР в России, по мнению социологов, произошло лавинообразное нарастание аномии. Переломная точка — 1993 г., когда в восприятии людей реформа явно зашла в тупик. Тот год социологи характеризуют как критический для российского сознания: «Пик социополитического кризиса вызвал сильнейшую аномию и отчуждение буквально от всех социогрупповых образований и в первую очередь от больших коллективных солидарностей». 450

В докладе Института социологии РАН (2011 г.) о социальном самочувствии россиян сказано: «Рассмотрим ситуацию с негативно окрашенными чувствами и начнем с самого распространенного по частоте его переживания чувства несправедливости всего происходящего вокруг. Это чувство, свидетельствующее о нелегитимности в глазах россиян самого миропорядка, сложившегося в России, испытывало в апреле 2011 г. хотя бы иногда подавляющее большинство всех россиян (свыше 90%), при этом 46% испытывали его часто. На фоне остальных негативно окрашенных эмоций чувство несправедливости происходящего выделяется достаточно заметно, и не только своей относительно большей распространенностью, но и очень маленькой и весьма устойчивой долей тех, кто не испытывал соответствующего чувства никогда — весь период наблюдений этот показатель находится в диапазоне 7-10%. Это свидетельствует не просто о сохраняющейся нелегитимности сложившейся в России системы общественных отношений в глазах ее граждан, но даже делегитимизации власти в глазах значительной части наших сограждан, идущей в последние годы». 451

450

Данилова Е.Н. Идентификационные стратегии: российский выбор // СОЦИС. 1995. № 6.

451

Двадцать лет реформ глазами россиян (опыт многолетних социологических замеров). Аналитический доклад. М.: Институт социологии РАН, 2011.

Вот глубина культурной травмы — в духовной сфере практически всего населения России господствует чувство несправедливости. И это чувство порождается не какими-то эксцессами или частными противоречиями, речь идет о несправедливости всего жизнеустройства. Иными словами, травма не залечивается, а воспроизводится из года в год.

Социолог В.В. Кривошеев исходит из классических представлений о причинах аномии — распада устойчивых связей между людьми под воздействием радикального изменения жизнеустройства и ценностной матрицы общества. Он пишет: «Аномия российского социума реально проявляется в условиях перехода общества от некоего целостного состояния к фрагментарному, атомизированному. Ныне общество все больше воспринимается индивидами как поле битвы за сугубо личные интересы, при этом в значительной мере оказались деформированными пусть порой и непрочные механизмы сопряжения интересов разного уровня. Переход к такому атомизированному обществу и определил своеобразие его аномии». 452

452

Кривошеев В.В. Особенности аномии современного российского общества // СОЦИС. 2004. № 3.

Социологи, в общем, сходятся в том, что аномия охватила большие массы людей во всех слоях российского общества, что болезнь эта глубока и обладает большой инерцией. Видимо, обострения и спады превратились в колебательный процесс — после обострения люди как будто подают друг другу сигнал, что надо притормозить. Если так, то это говорит об устойчивости и системном характере явления; наряду с углублением аномии непрерывно происходит восстановление общественной ткани, восстановление связей между людьми и восстановление этических норм в их отношениях.

Для проектирования нациестроительства необходимо учитывать процессы, происходящие на «микроуровне» — в малых группах, в отношениях между людьми на уровне личности. Такие регулярные обследования начались еще в СССР в 1981 г. и продолжались в ходе реформы. Здесь имеются большие временные ряды данных.

В недавней обзорной работе подведены итоги длительных наблюдений. Приведем обширную выдержку из этой работы: «… Общий вектор происшедших изменений — активное расширение зоны действия

норм негативных и сужение позитивных. Так, в 8,4 раза уменьшилась доля микросред, в которых почти все люди уверены в завтрашнем дне, и в 2 раза стало меньше тех, в ближайшем социальном окружении которых также почти все стремятся работать как можно лучше. На 40% сократилась доля микросред, состоящих в основном из людей отзывчивых, всегда готовых прийти на помощь. Напротив, в 4,4 раза стало больше людей, в ближайшем социальном окружении которых почти все озабочены исключительно собой, личным благополучием. В 3 раза возросла доля микросред, состоящих из пьющих людей, в 1,4 раза доля, где спиртными напитками злоупотребляет большинство. В ближайшем социальном окружении, зараженном националистическими предрассудками, сегодня живет более чем в 3 раза больше людей, нежели в 1981-1982 гг. Таким образом, мы наглядно видим, что “лучше работать” постепенно заменяется на “лучше потреблять”, взаимопомощь на эгоцентризм, уверенность в завтрашнем дне на социальную и национальную напряженность.

Анализ показывает, что в современном российском обществе не только формируется, но уже реализуется альтернативная нормативная система, определяющая повседневные практики людей. В советский период основу общественной жизни составлял модальный тип цивилизованной личности, который сформировался на базе культуры стабильного общества. В современной России люди не уверены в завтрашнем дне, среди них в разы уменьшилась доля тех, кто стремится работать как можно лучше, готовых проявить отзывчивость и взаимопомощь. Резко увеличилась этническая нетолерантность и алкоголизация населения. Сегодня основная масса стремится взять от общества побольше, а дать ему поменьше. Резко ухудшилась социальная ситуация в целом, в том числе на производстве, а насаждение идеологии продажности привело к повсеместной распространенности безудержного внеэтического индивидуализма». 453

453

Возьмитель А.А., Осадчая Г.И. Образ жизни в России: динамика изменений // СОЦИС. 2010. № 1.

Преступность

За последние двадцать лет в России в основном завершилась смена общественного строя. Новое жизнеустройство представило свои принципиальные признаки. Что произошло при этом переходе с одним из главных условий безопасности основной массы людей — их защищенностью от преступника? Произошло событие аномальное: в одной из самых благополучных в этом смысле стран мира почти искусственно раскручен маховик жесткой, массовой, организованной преступности.

Анализ показывает, что в период с 1985 г. по 1996 г., в частности, вооруженная преступность развивалась волнообразно при сохранении тенденции роста. По мере ужесточения репрессивных мер наблюдался кратковременный спад преступности, сменяемый «компенсаторным» ростом в границах заданной среднестатистической тенденции.

В середине 1980-х гг. ослабление централизованного социального контроля привело к обострению политической борьбы и распространению идей национального сепаратизма. Относительно спокойный период сменился ростом числа вооруженных преступлений, массовых беспорядков и нападений на правоохранительные органы с целью хищения оружия. 1990-е гг. были отмечены резким увеличением количества тяжких насильственных преступлений, связанных с использованием боевого оружия, взрывчатых веществ и взрывных устройств. Проникновение организованных преступных групп (ОПГ) в сферу легального бизнеса сопровождалось волной заказных убийств с применением автоматического оружия.

Вооруженное насилие в России за период с 1987 г. по 1993 г. возросло более чем в 10 раз — с 2164 до 22 166. 454 Если ежегодный прирост числа убийств и тяжких телесных повреждений в СССР составлял в среднем 5,03%, то в 1988-1991 гг. он равнялся 15,05%. Пик тяжкой насильственной преступности пришелся на 1991-1994 гг., когда ежегодный прирост числа убийств превзошел темпы прироста преступности и составил 20,5%. 455

С распадом СССР изменился не только политический курс, но и криминологическая обстановка в бывших республиках Советского союза. В 1994 г., по сравнению с 1990 г., уровень убийств вырос: на Украине — на 50%, в Казахстане — на 50%, Азербайджане — на 13%, Таджикистане — на 266%, Молдове — на 57%, Беларуси — на 50%, Латвии — на 150% и т. д. 456

454

Насильственная преступность / Под ред. В.Н. Кудрявцева и А.В. Наумова. М.: Спарк, 1997. С. 38.

455

Сулакшин С.С., Сидоренко Э.Л., Куропаткина О.В. [и др.]. Целесообразность, возможность и содержание реформы оборота гражданского огнестрельного оружия. М.: Научный эксперт, 2011. С. 113.

456

Там же. С. 114.