Над хаосом
Шрифт:
– Я… я боюсь вас всех…
На этом запись оборвалась. Все молчали, и после продолжительной паузы Лок сказал:
– Я думаю, стоит ограничить количество работающих в симуляции. Пусть с ним общается кто-то один. Распишем график и будем говорить с ним по очереди. А остальные будут просто наблюдать из Театра.
Доктор важно кивнул и, не удостоверившись, видел ли это кто-нибудь, направился к двери. Даниэла засеменила следом. Рипке продолжал печатать на двух клавиатурах наперегонки с ассистентом-китайцем, а Лок отправился в Комнату Марии с миниатюрным ящичком
– Йен, а вы не согласны с Томасом? – задал вопрос Натан.
– По поводу чего? – настороженно спросил Лок. Он уже возился со шлемом на одном из кресел симуляции.
– По поводу опасностей, исходящих от ИИ. Ну, что он нас всех убьет.
– Нет, я категорически не согласен, – сказал Лок, откладывая в сторону моток разноцветных проводов.
– И на чем основан ваш оптимизм? Извините, что отвлекаю… – Натан обезоруживающе улыбнулся.
– А я считаю, что все будет хорошо, и считаю так потому, что у людей есть домашние животные!
– И какая связь?
– Да это вообще не аргумент… – вступил Рипке, который тоже пришел в Комнату Марии и подключал провода к соседнему креслу.
Но Лок не удостоил его реплику вниманием и продолжил:
– Смотрите, Натан. Человек – это объект животного мира, в который разум инсталлирован цивилизацией. Если процесс установки разума прерывается или вовсе не происходит, то у нас получается Маугли, то есть, по сути, животное. Поэтому разум – это средство для поддержания социальной среды в цивилизации, протокол передачи данных, если хотите. Сам по себе в таком случае разум не биологичен, правильно?
– Нет, неправильно, – сказал Рипке, но его опять проигнорировали.
– Носитель разума имеет прямое отношение к животному миру, – сказал Лок, обращаясь к Натану, – И этот разумный носитель настолько страдает от своей оторванности от мира природы, что заводит дома морских свинок, кошек, собак, учит своих детей к ним хорошо относиться, называет братьями своими меньшими и так далее. В общем, вы все это сами знаете…
– Так в чем же причина? – спросил Натан.
– Причина в эмпатии! Это она биологична! – почти выкрикнул Рипке.
– Хорошо, – продолжал Лок, – пусть причина в эмпатии, но эмпатия – неотъемлемое свойство разума. Почему бы сильному ИИ не демонстрировать такой же паттерн? В конце концов, уже говорилось, что мы его обучили на своих данных, он ничего не знает, кроме того, что мы в него вложили. А эти знания – об огромном и непознаваемом вещественном мире, частью которого является мир биологический. Поэтому он – наш прямой потомок и должен испытывать к нам такие же чувства, какие мы испытываем, например, к собакам.
– Ты забываешь, что упомянутые тобой животные – домашние, – возразил Рипке. Теперь они стояли друг напротив друга, и Натан ощутил себя рефери на боксерском поединке. – Это, по сути, вырванные из своей среды символы некогда существовавших объектов экосистемы. Собака – это не волк! Ее задача – лишь напоминать о волке и немного развлекать этим напоминанием. Если ИИ поступит так же с родом людским,
– Ты все видишь в черном цвете, и в человеке ты всегда видишь только плохое! – ответил ему Лок. Он снова повернулся к Натану, но бросил Рипке: – Саул, вот дай свое определение человека, позабавь мистера Хольма.
– Человек – это аналоговая машина, потребляющая менее ста пятидесяти ватт энергии в час и работающая на тарелке каши, неплохо справляясь при этом с самым широким спектром деятельности, – мстительно ответил Рипке.
– Прекрати, мы ценим твое чувство юмора, но сейчас я спрашиваю серьезно.
– Дело не в чувстве юмора, которое, грубо говоря, является более или менее ловким умением упаковки смыслов. Дело в том, что в контексте человеческой культуры нельзя дать полное определение человека, так как он является творцом, частью и одновременно более крупным смысловым объектом, чем культура. А выйдя за рамки человеческой точки зрения, мы вернемся к условно объективным определениям типа того, что я уже дал.
– Так это же бог! Ты так и не понял этого! Человек – это бог, ясно вам, господин редукционист? – воскликнул Лок, окончательно рассердившись. Он кое-как побросал свои инструменты в ящичек и выскочил за дверь.
– Дикари всегда ищут бога и готовы любое явление природы принять за него, – сумрачно произнес Рипке и, взяв со спинки стула свой белый халат, тоже двинулся к двери, но к противоположной.
Натан остался стоять на месте, так и не поняв, кто из них победил в этом интеллектуальном поединке.
* * *В симуляции оказалось не так страшно, как это себе представлял Натан. У него не возникло ни малейшего намека на приступ клаустрофобии, когда ему на голову нацепили сферу с проводами. Через несколько секунд он просто оказался в другом месте, почти не ощущая своего настоящего тела. Натан удивленно оглянулся и обнаружил, что стоит посреди каменистого плато с прекрасными, захватывающими видами, расстилающимися во все стороны.
– Пожалуйста, не крутите головой так активно, мистер Хольм, – произнес голос невидимого Лока. – Вы собьете настройку.
Ему пришлось включиться в испытательную работу, так как постоянная подстройка компьютерной системы требовала наличия всех ученых в Декартовском театре. Натану же нашли работу «в поле» по его скромным способностям. Но всего через несколько посещений он уже прекрасно ориентировался в этом виртуальном мире и вел продолжительные беседы с Подгорным Королем. Сегодня Король был в хорошем настроении и воплотился в виде гибкой лисицы с пушистым хвостом. Когда лиса говорила, ее морда чуть искажалась – в точности так, как это происходит в популярных мультфильмах.