Над Нейвой рекою идем эскадроном

Немытов Олег

Накануне операции, как было запланировано, прапорщик Якобенко выбрал четырёх добровольцев, и с ними прибыл к месту боевых действий правой колонны. Затем с двумя десятками из сотни Вольшевского через деревню Антоновку прорвался в тыл к красным. Добровольцы вернулись обратно, а команда подрывников начала свою работу. Местные жители предупредили прапорщика об усиленной охране моста через реку Реж. Тогда было решено взорвать железку. Проводником вызвался быть местный крестьянин по прозвищу Фаля. Когда паровоз проехал, заложенную мину взорвали.

Оказалось,

что в эшелоне, скорей всего, перевозили под Нижний Тагил один из полков. Много красноармейцев погибло и покалечилось, одному видному комиссару оторвало ноги. Группа отошла в лес, но была замечена батраком местного села Ермаки, который немедля донёс комбеду. Все местные комбедовцы тотчас же были брошены на розыски подрывников. Хорошо знающие местность красногвардейцы тем не менее долго не могли найти группу, прочёсывая лес. Но всё тот же батрак, выслуживаясь перед большевистским начальством, напал на след белогвардейцев в болоте. Их сейчас же окружили, завязалась перестрелка, двое красных было убито. Группа решила прорываться. При прорыве из кольца красных и был убит Якобенко. Оставшихся в живых подрывников комбедовцы не преследовали…

Смолин вспомнил молодую жену, а теперь вдову Якобенко. Он видел её в Омске: хрупкая светловолосая молодая женщина с маленьким ребёнком на руках приходила прощаться со своим мужем, когда бойцы уходили в тыл врага…

– Домбровский! Передайте приказ начальнику контрразведки колонны – он скоро будет здесь – провести следствие по убийству Якобенко. Найти виновников его смерти! Разыскать могилу героя – мы его перезахороним в городе. А я напишу приказ по полку о награждении его посмертно и буду ходатайствовать перед командованием о назначении пенсии и о помощи семье героя.

Глава 14

Бой под нижней Синячихой

После подхода боевой колонны к реке Реж, на противоположном берегу которой красные заняли оборону и успешно взорвали мост, Смолин собрал совещание штаба. Стало ясно, что этот очередной рубеж хотя и ненадолго, но всё же задержит взятие Алапаевска.

– Съезжу-ка я к Казагранди в Останино. Это в тридцати километрах от города. Посмотрю, как там дела. По последним сведениям, за сутки он преодолел, наступая, несколько десятков километров. Причём нигде не встречая сопротивления… – проговорил, не отрывая взгляда от карты, Иннокентий Семёнович.

– Наверное, из красного командования никто не ожидал такого быстрого разгрома местного формирования, которое большевики бросили навстречу штабс-капитану, – пробасил командир 13-го Омского полка капитан Мельников.

Подпоручик Вандзяк, бывший партизан, а ныне командир разведроты, с усмешкой добавил:

– Знали бы вы, какой неожиданностью обернулся проход Казагранди к Алапаевску для местных деревенских совдепчиков! Они никак не могли знать о разгроме красных, да и не верили слухам. Наш отряд они приняли за своих, и все попались Николаю в руки!

– Ладно, не будем отклоняться от дела! Сегодня я уезжаю, а вы, капитан Мельников, остаётесь за меня.

И завтра, не дожидаясь восхода солнца, в четыре часа утра начинаете переправу и атаку позиций красных. Время самое удобное, особенно если будет ещё и туман. А мы со штабс-капитаном ударим вот отсюда, – он ткнул пальцем в точку на карте, которой была обозначена Нижняя Синячиха. И добавил:

– 19-му Петропавловскому готовиться к переброске вслед за мной для сосредоточения в Останино! И я уже отправил рапорт к командиру дивизии о том, чтобы отряду Казагранди прислали казачью сотню Вольшевского, а то он совсем без кавалерии!

Попрощавшись, Иннокентий Смолин двинулся в путь. За день, проехав верхами несколько десятков вёрст, полковник с адъютантом добрались до села Останино, но застали там только обоз и санитарную команду. Сам командир отряда вместе со своими бойцами был уже в Нижней Синячихе, что в десяти километрах от города. «В лихости ему не откажешь», – подумал Иннокентий. Проскакав ещё час берегом реки, офицеры были в Синячихе, где и встретились с бойцами и командирами 1-го Офицерского партизанского отряда, так лихо опередившего все остальные части и приблизившегося к городу на самое близкое расстояние.

Построив бойцов и командиров, полковник Смолин, прежде всего, поздравил их с преобразованием в 16-й Ишимский сибирский стрелковый полк, а командира Николая Казагранди – с производством в капитаны. После чего, не теряя ни минуты, собрал штаб для обсуждения сложившейся обстановки. И наконец, проинформировав о прибытии в ближайшее будущее Петропавловского полка и казачьей сотни, отправился в сопровождении Николая Казагранди прогуляться по окрестностям села.

Покрытая осенним багрянцем листва пылала в лучах заходящего солнца. Они прошли вдоль реки, любуясь её зеркальной гладью. На противоположном берегу был крутой косогор, который венчала церковь.

– Тут кладбище, – пояснил Николай.

– Неплохая стратегическая точка, – подметил Иннокентий Семёнович. – Давай поднимемся, Коля!

Обозревая местность, полковник поднёс бинокль к глазам: впереди в сторону города виднелись обширные крестьянские поля. Чуть дальше густой стеной темнел лес, справа виднелась та же картина, только вместо полей был большой луг, слева неторопливо катила свои воды Синячиха, за которой виднелись болотные кочки.

– Красота-то какая, Коля! А нам приходится здесь воевать! – с тихой печалью проговорил Иннокентий.

– А знаете, господин полковник, там, в низовьях, места ещё краше были. Две реки сливаются в одну… Вот жаль только красные полюбоваться не дали. Я всё время провёл в боях… – рассказывал новоиспечённый капитан.

– Да, чуть не забыл: только что отправил поручика Арнаутова с полуротой в Верхне-Синячихинский завод. Там рабочие восстали, требуют помощи. Поручик соберёт их и приведёт сюда.

– Зря. Там они были бы нам нужнее.

Вскоре Казагранди со Смолиным повернули назад.

– А как у вас обстоит дело с артиллерией? – спросил командир колонны.