Надежда патриарха
Шрифт:
Надо будет в ближайшие дни убрать его из правительства. Он так усердно обрабатывал партию, и многие ему поверили. Однако, если я им займусь всерьез, ему придется худо.
Во всяком случае, пока.
За завтраком мне кусок в горло не лез. Ночью я глаз не сомкнул. Когда стало совсем невмоготу, я сполз с кровати, неимоверными усилиями встал на колени и провел час в молитвах, которые наверняка остались неуслышанными.
И теперь я был усталым, больным и раздраженным.
– Папа? – коснулась меня рука Филипа. – Еще одно одолжение?
– Что бы это ни было – хорошо.
– Ты на самом деле так думаешь?
– Да. Ты что, сомневаешься во мне?
– Когда мы сядем в вертолет, я хочу… – Он беспокойно на меня посмотрел. – Я хочу, чтобы ты сел на полу.
– Что?! – взревел я.
– Чтобы ты не видел, где мы летим. Это продлится недолго.
– Ни за что! Не подлежит обсуждению! – Он, что, смеется надо мной? Такого неуважения…
– Очень хорошо, сэр. – Больше он не сказал ни слова. Бевин посмотрел на меня укоризненно. Я едва не стукнул его:
– Один наряд. Измени свою манеру так вести себя.
– Слушаюсь, сэр. – Он отвязал салфетку. – Можно мне выйти из-за стола?
– Выходите оба.
Я проглотил свой чуть теплый кофе и налил еще. Может, хоть это меня взбодрит.
Пока Филип загружал и заправлял вертолет, я позвонил дежурному по отелю, чтобы оплатить счет. Оказывается, Филип это уже сделал. Я попросил, чтобы счет переписали на мое имя. Они отказались: он, дескать, оставил инструкцию, чтобы это ни в коем случае не делалось. Я бросил трубку.
Дэнил придержал дверь для моего кресла. У вертолета я сел возле двери, не в силах двигать ногами, пока они вносили мое суперкресло. Джаред забросил внутрь наши походные костюмы.
Я кисло на него посмотрел:
– Садись вперед, с Филипом.
– А вы, мистер Сифорт?
– Здесь, сзади. – Я попытался устроиться поудобнее на полу вертолета. – Дайте мне подушку. – Филип стрельнул в меня благодарным взглядом, отчего я почти перестал замечать дискомфорт своего положения.
Солнце было за облаками, и я не мог понять, в каком направлении мы летим. Двигатели грохотали. Меня мутило. Бевин сидел, сложив руки и уставившись в иллюминатор. Я подумывал о том, чтобы отменить его наряды, если только он на меня взглянет…
Меня разбудил острый запах. Я крикнул, чтобы перекричать шум двигателя:
– Долго еще?
– Скоро, папа.
– У меня все болит.
– Это наша последняя остановка. – Его голос был печальным.
Наконец-то! Дом. Нормальная кровать. Теплые объятия Арлины.
Немного погодя мы начали снижаться. Через несколько мгновений лопасти остановились. Я устало потянулся. Дэнил распахнул дверцу. У меня обожгло глаза.
– Сегодня они нам понадобятся. – Филип вытащил противогазы. Я натянул свой на себя. Дыхание сразу сделалось затрудненным. Фильтры вертолета работали хорошо, и до приземления у нас не было проблем.
– Где это мы, в Волгограде? – О выбросах тяжелых металлов в окрестностях огромного гравитронного завода было известно всем.
Филип ничего не ответил. С пола вертолета я мог видеть только дорогу, по бокам которой стояли мертвые деревья.
– Дэнил, помоги Джареду с креслом, – попросил Фити. Он залез вглубь,
– Давай без персоналий. Снова не начинай. – Эффективная тактика, пока человек не выдохнется.
– …о людях, которые недавно здесь жили на протяжении трех поколений. – Противогаз приглушал его голос. – О фермерах, вернее, о двоих из них. Сын отправился служить на Флот. Позже он привез домой свою жену, чтобы она здесь осталась. Но эта земля к тому времени уже не была плодородной. А вскоре они развелись. Она некоторое время еще жила тут со своим вторым мужем. Потом они продали ферму.
– Но никто не умер? Наводнения не было? – Я обещал не ехидничать, однако бессонная ночь заставила меня забыть об этих намерениях.
– Нет, они просто уехали. Сосед, который купил ферму, надеялся присоединить ее к своим владениям. Но это было невозможно.
– Вероятно, из-за запаха. Покажи мне, для чего ты все затеял. Должно быть нечто исключительное, если ты оставил это напоследок.
Он обхватил меня за плечи, скользнув рукой мне под мышку. С силой, которой я в нем и не подозревал, сын передвинул меня к дверце. Вместе с Джаредом они усадили меня в кресло.
– Это сзади нас.
Вертолет закрывал обзор. В своих уродливых противогазах мы, пожалуй, напоминали ползающих по подоконнику неуклюжих насекомых.
– Кресло, вокруг вертолета. – Подчинившись приказу, оно покатилось вперед. – Филип, что я ищу? – Он не мог слышать меня. Я стянул противогаз и заорал:
– Фити!
От острого запаха серы я тут же закашлялся, стал захлебываться, задыхаться. Я поспешно натянул противогаз.
В глазах были слезы, и я постарался проморгаться. Я бы потер их, но мешали стеклышки. Филип неторопливо катил мое кресло по дорожке, вниз по склону, к смутно видневшемуся дому.
– Мне не нужно ничего смотреть, сынок. Ты меня уже во всем убедил.
Он легко сжал мое плечо, повернулся и отошел прочь. Его место занял Дэнил:
– Сэр, где мы?
– Какая-то богом забытая адская дыра. Нет сомнения, он выбрал самое худшее место на планете, чтобы произвести на меня впечатление. – Я заморгал, глаза мои вновь обретали способность видеть.
Коричневая, безжизненная трава. Неухоженная изгородь. Несколько чахлых деревьев, пытающихся бороться с невозможным зловонием.
– Что-то вроде фермы, – сказал Дэнил. – Паршивенькое местечко, если б вы захотели узнать мое мнение. Мистер Уинстед мог бы показать вам тысячи…
У меня вырвался крик отчаяния. Парнишка подскочил, словно ужаленный.
– Нет. Не здесь. Нет!
– Сэр, что…
– Оставь меня!.. – Мои кулаки бешено молотили по креслу.
Он отпрянул, глядя на меня словно в шоке.
Ферма отца, дом моего детства.
Кардифф.
С прогнувшихся досок свисали остатки ноздреватой краски.
Я не был дома четверть века. С тех пор, как моя жена Анни… Я оставил ее с Эдди Боссом и ушел в монастырь. В конечном счете мы развелись. Ферма была последним подарком. Я не хотел видеть этот дом, напоминавший о надеждах, которые не сбылись по моей собственной вине.