Надежда патриарха

Файнток Дэвид

– И мне бы, – вставил Дэнил.

– Ты же сказал, что никогда не пил, – вскинул брови я.

– А сегодня бы начал. – Он посмотрел на меня с вызовом.

Когда мы взлетели, мост все еще был на месте, раскачиваясь в бурунах воды.

12

– Мы их выследили, – триумфально произнес генерал Доннер.

Я уставился на мобильник, кусая губы:

– Почему вы так в этом уверены? – Я лежал в своей кровати в номере мюнхенского отеля. Теплая ванна

сделала чудеса, хотя, когда меня из нее извлекали, это напоминало ожесточенную битву. В конце концов, я шлепнулся на пол ванной, как выброшенная волной на берег рыбина.

– Мы прослушивали каждый звонок у тех, кто имел хоть какое-то отношение к убитым террористам или семейству Букера. Компьютеры записывали образцы голосов.

– Их только семь? – спросил я.

– Должно быть больше. Вот почему мы их не задерживаем.

– Это рискованно.

– В какой-то степени, господин Генеральный секретарь. Но они и чихнуть не могут, чтобы мы об этом не узнали. У нас параболические микрофоны, сенсоры под и над их квартирами, передатчики в их машинах, агенты следуют за ними по пятам.

– Если случится, что один из ваших ребят себя обнаружит, они все поймут.

– И тогда мы их арестуем. Все под контролем, господин Генеральный секретарь.

– Вы нашли Букера?

– Пока нет. Детектор лжи с применением наркотиков выведет на его след. Один-то из них должен знать.

– А если нет?

– Мы продолжаем искать, – терпеливо пояснил он.

– Будьте осторожны, Доннер. Если они скроются, я… – Смысл угрозы не было необходимости объяснять. Он и так все понимал. – Соблюдайте секретность.

– Никто не знает, что мы их нашли, кроме миссис Варне из флотской разведки и трех моих людей из службы безопасности ООН. Я не сообщил даже армейскому начальству.

– Очень хорошо. – И мы отключились.

Я подумал, что применение детектора лжи для большинства из них разрешат. На этот раз доказательства были очевидными, и никакой здравомыслящий судья не откажется дать санкцию. Наши кадеты будут отомщены. И Алекс. Я сидел в задумчивости, пока мои размышления не прервал звонок мобильника.

– Это Майкл. Миссис Сифорт сказала, что я могу позвонить.

– Как поживаешь?

– Позвольте мне уехать домой. – Последовало молчание, которое я не решался прервать. – Это ошибка с моей стороны – оставаться с вами.

– Твоя мать говорила о двух месяцах.

– Она не будет возражать.

– Зато я буду. – На лбу у меня сильно запульсировало. Здоровенная вырастет шишка. Один Господь Бог знает, что по этому поводу наплетут журналисты.

– Я все здесь ненавижу. Я позвоню маме.

– Молчать! – Я обращался с ним, как с гардемарином.

– Она закажет мне билет. Я уеду отсюда. Слышимость была плохая, и я пожалел, что Майкл не рядом.

– На сегодня я твой опекун. Ты будешь…

– Ну и что?

– Дай

мне Арлину! – взревел я. – Сейчас же!

– Все, что я сказал…

– Сию секунду!

Несколько секунд тянулись бесконечно. Сначала супруга проверила почву:

– Я слышала, ты ступил на тропу войны?

– Задай ему физических упражнений, пока язык на плечо не вывалится. Приставь его к работе, или пусть сидит безвылазно в своей комнате. Я вернусь послезавтра. И не давай ему мобильника.

– Он так тебя расстроил?

– Я не буду терпеть… – Я был далеко от них, больной и усталый, но кипел от ярости. – Гардемаринов я посылал на порку за куда меньшие провинности!

– Не сомневаюсь.

Я насколько мог взял себя в руки и проговорил:

– Он хочет уехать домой. Почему?

– Он допустил две бестактные шутки. Я с ним была чересчур на короткой ноге.

– В чем дело?

– Он загадал загадку: что такое голландец в спасательном жилете? Оказывается, это рыболовный поплавок. А что голландец делает в лодке? Оказывается, дышит свежим воздухом.

– Брр!

– Ники, эти люди прошли через настоящий ад, когда их защищенные дамбами земли затопило. Жаль, что тебя не было тогда, чтобы выразить им сочувствие, ты как раз был в Академии. Я не стала его особенно ругать, кроме того, он взрослый юноша, но…

– Алекс бы расстроился. – Я был в этом уверен. Однажды он услышал, как наши гардемарины шутят по поводу беспризорников-переселенцев и… Я заставил себя вернуться в настоящее. – Это дурные шутки, заслуживающие наказания, но важнее то, что Майкл был груб со мной. Займись им, дорогая. У тебя ведь есть навык обращения с такими ребятами.

– Легко тебе говорить, через половину земного шара. – Она продолжила серьезным голосом:

– Любимый, я поговорила с Филипом. Он очень сильно расстроен.

Ее слова застали меня врасплох:

– Почему?

– Он сказал, что нанес тебе рану. А еще – что ты над ним насмехался.

– Дорогая, это… – Я не мог ей всего объяснить, это было слишком сложно. – Со мной все в порядке. И я не буду над ним насмехаться. А теперь насчет Майкла…

– Я его приструню, – строгим голосом пообещала она. Мне даже стало немного жаль пацана. Арлина умела добиваться своего. Даже Фити узнал это, когда был подростком.

Раздался стук. Я подкатил к дверям. Передо мной стоял Джаред Тенер, переминаясь с ноги на ногу, как напроказивший школяр.

– Можно мне войти? – Он проскользнул мимо меля, – Фити думает, что я пошел прогуляться.

– Почему?

Он сел.

– Мистер Сифорт, я не так хорошо знал вас, чтобы… Я хочу сказать, после нашего разговора…

– Да все в порядке.

Он изучал глазами ковер.

– Я пришел поговорить о Филипе, объяснить кое-что.

Я фыркнул:

– В этом не было необходимости.