Надежда варвара
Шрифт:
Выражение его лица неуверенное, когда он смотрит на кроватку, а затем снова на меня.
— Тебе это нравится?
Я поворачиваюсь и обвиваю руками его шею.
— Мне это нравится! — Я запечатлеваю поцелуй на его лице. — И я люблю тебя. Так сильно.
Когда я подхожу к краю кроватки и провожу рукой по гладким перилам с одной стороны, я думаю обо всех подарках, которые мне подарили, — о каждом из них я не просила. Возможно, я неправильно истолковала дарящий дух. Все, что я хотела сделать, организовывая праздник, — это привнести немного радости в монотонность сурового сезона и заставить всех улыбаться. Чтобы дать им
Может быть, это все, что Бек хотел сделать для меня? Заставить меня улыбнуться. Дать мне что-нибудь, чего я буду ждать с нетерпением. Он помог моей паре соорудить кроватку, не желая ничего больше, чем скрасить мой день.
Важна сама мысль, и я чувствую, что у меня есть самая заботливая пара — и самый вдумчивый друг.
Я не могу дождаться, когда покажу кроватку Айше.
Глава 18
Айша
Несколько дней спустя
— Я вижу ущелье, — кричит Химало через плечо. — Мы почти дома.
После нескольких дней путешествия по льду и холоду я чувствую облегчение. Одной мысли о моем теплом, уютном доме с каменными стенами, уютным костром и моими толстыми мехами достаточно, чтобы заставить меня сиять от удовольствия. Тем не менее, мне понравилось проводить с ним время. Это сблизило нас и научило общаться. Нам больше не с кем поговорить во время путешествия, и это вынуждает нас разговаривать друг с другом, даже когда он склонен молчать, а я, скорее всего, раздражена. К моему удивлению, разговор с Химало уравновешивает мое настроение, и я обнаруживаю, что могу вытянуть из него то, что его беспокоит, простым вопросом. Это похоже на то, что мы снова учимся быть вместе.
Путешествие было таким медленным — и таким холодным, — что у нас не было возможности развить наш резонанс. К тому времени, когда мы останавливаемся почти каждую ночь, мы оба настолько устаем и наполовину замерзаем, что даже спаривание, вызванное кхай, нас не привлекает. Наши кхаи были в основном молчаливыми — возможно, понимая, что наши тела слишком устали, — но внутри меня постоянно ощущается низкий гул энергии. Кажется, оно усиливается по мере того, как мы приближаемся к дому, и я наблюдаю за Химало, пока мы идем. Я очарована тем, как двигаются его плечи, когда он шагает, и медленным, ровным взмахом хвоста. Хотя большая часть его тела покрыта густым мехом, я трачу много времени, мысленно снимая эти меха и восхищаясь им. Под леггинсами его ягодицы были бы упругими и темно-синими, а бедра — мускулистыми. Его руки под защитными перчатками большие и сильные, и мне нравятся линии его спины. Мечтательно я представляю, как срываю с него тунику и обнаруживаю его под ней совершенно голым.
Конечно, в такую погоду это было бы непрактично, но так приятно, что вся эта кожа внезапно откроется мне.
Когда мы приближаемся к ущелью, Химало двигается быстрее, его шаги ускоряются. Теперь, когда наша цель близка, он полон энергии. Однако по мере того, как мы подходим ближе, мое облегчение сменяется нервозностью. Как племя отреагирует на наше возвращение? Мы оба пропустили все дни празд-ника, и об этом обязательно нужно упомянуть. Повторно. Что, если они будут дразнить нас из-за того, что мы ушли?
Хуже того, что, если кто-то скажет
Я чувствую себя лучше. Во всяком случае, немного.
— Все в порядке? — Он оборачивается через плечо, поглядывая на меня.
— Просто мой разум полон плохих мыслей, — говорю я ему. Мне все еще трудно сказать ему, о чем я думаю, не становясь при этом в оборону, но я пытаюсь. Прежняя Айша отбросила бы свои опасения и отпустила обидный комментарий.
— Все будет хорошо, — успокаивает он меня. Старый Химало промолчал бы. — Ничто из того, что они говорят, не должно причинять боль. Они — наше племя. Они хотят, чтобы мы были счастливы. — Он останавливается и оборачивается, протягивая ко мне руку. Он берет мои руки в перчатках в свои, на его лице озабоченность. — Что тебя так беспокоит?
Я качаю головой.
— Это… трудно объяснить. — Хотя его руки, держащие мои, помогают. — Я чувствую… иногда мне кажется, что племя меня не понимает. Когда я горевала, мне казалось, что они не понимают, почему мне потребовалось так много времени, чтобы пережить это. Почему мне от всего становится грустно и почему я прячусь. Я чувствовала, что они хотели, чтобы я вела себя так, будто не страдаю, и от этого было еще больнее. — Я облизываю губы и выпаливаю то, что меня больше всего беспокоит. — Что, если мы вернемся, и все вернется на круги своя?
— Невозможно, — говорит мне Химало своим глубоким, успокаивающим голосом.
— Как это невозможно? — спрашиваю я. Я вижу, как слишком легко впадаю в уныние.
— Потому что я буду рядом с тобой каждое мгновение каждого дня. Когда ты будешь хмуриться, я буду целовать твои губы, пока ты снова не улыбнешься. Когда тебе будет грустно, я буду крепко прижимать тебя к себе, пока ты снова не станешь счастлива. Когда мы будем спать, это будет вместе, под одними и теми же мехами.
Я вздыхаю, потому что то, что он говорит, звучит так мило.
— Ты обещаешь?
— Обещаю. Ты — мое сердце, Айша. Ничто не стоит перед тобой. Ты понимаешь?
Я медленно киваю и двигаюсь вперед, в его объятия, прижимаясь к нему.
— Я все еще не чувствую себя готовой снова увидеть всех. Пока нет. Я бы хотела, чтобы мы могли забежать в дом и просто закрыть вход ширмой и не выходить, пока не будем готовы.
Он хихикает и гладит меня по щеке своей перчаткой.
— Сердце мое, мы можем сделать именно это.
Я удивленно поднимаю на него глаза.
— Действительно? — Мой Химало более общителен, чем я. Он любит быть в кругу племени и разговаривать у костра. Я та, кто отстраняется первой, та, кто была бы довольна сидеть дома у своего собственного маленького очага, а не в окружении других. Я предвкушала наше возвращение как бесконечный час племенных торжеств, обмена историями, когда люди кормят нас и суетятся вокруг нас, пока мы не сможем ускользнуть. И хотя это звучит приятно, в то же время это звучит утомительно. Химало наслаждался бы каждой минутой этого, но я бы предпочла укрыться в своих мехах, пока не буду готова встретиться с ними лицом к лицу. Мне приятно слышать, что он хочет того же. — Ты уверен?