Надежда
Шрифт:
Расчувствовавшись, Анна вдруг схватила руку Саломат хола и прижалась к ней губами.
– Спасибо Вам добрые люли! Спасибо Вам за всё, что Вы сделали для меня и моей девочки – воскликнула она.
Саломат хола резко отдернула руку.
– Что Вы делаете? Да таких детей у нас за войну было ещё семь. Всех забрали, остались только Ваша Дуся и мальчик Бекмет из Казахстана, у которого никого нет – громко сказала женщина.
Анна была
– Простите, не хотела Вас обидеть – пробормотала она.
Саломат хола успокоившись, спросила.
– Как имя Ваше? Может быть расскажите о себе?
Анна смутилась ещё больше.
– Меня Анна зовут. Что я могу Вам рассказать? Войну медсестрой прошла, муж погиб под Смоленском. Дусеньку на маму свою оставила, но в блокаду она не выжила, зима суровая была, простыла и…умерла, а Дусю в детский дом определили, потом эвакуировали весь детский дом в Ташкент. По дороге эшелон начали бомбить немцы, много детей погибло тогда. А вот Дусенька на моё счастье выжила. Ведь у меня кроме неё на всём белом свете никого нет – рассказывала Анна.
Внимательно выслушав гостью, Саломат хола обняла Анну за плечи и тихо сказала.
– Теперь, у тебя есть мы дочка.
На слова Саломат хола, Анна прослезившись, крепко обняла её и прижалась к ней, будто нашла родного человека. Ужинать сели все вместе, доели машхурду, приготовленную на обед, с кислым молоком и базиликом, да ещё холодным. Такого Анна никогда не ела и ей показалось очень вкусным есть суп в холодном виде, да ещё и с кислым молоком.
– У нас этот суп ещё любят есть чуть прокисшим, особый вкус, старики любят – сказал Кодиржон акя.
– Я такое никогда не ела…но очень необычный вкус. Мне нравится – ответила Анна, поглядывая на Дусю, которая с аппетитом поедала суп, макая в него лепёшку.
– Совсем взрослая стала…и ест, как узбечка – подумала Анна и улыбнулась.
Вечером, после ужина, долго сидели на тапчане, под ясным звёздным небом и тихо разговаривали. Молодые давно легли спать, Мехринисо увела с собой Дусю.
– Тишина какая. Хорошо тут у Вас. Будто войны и не было – подогнув колени и положив на них голову, тихо сказала Анна.
Кодиржонакя посмотрел на жену и по узбекски сказал ей.
– Устала гостья с дороги, ты ей постели рядом с дочерью, пусть девочка к матери привыкает.
– Пойдёмте Анна, я Вам покажу, где спать будете – сказала Саломат хола, приглашая гостью в дом.
В комнате, где спали Мехринисо, курпачи постелены были на циновку, прямо на пол, Дуся прижавшись к Мехринисо, спала, но молодая женщина уснуть никак не могла. Увидев дочь в объятиях Мехринисо, у Анны сжалось сердце.
– Неужели меня она так никогда не обнимет… – подумала женщина.
– Она Вас очень любит. Спасибо Вам за всё – тихо проговорила Анна.
Мехринисо тоже улыбнулась ей в ответ.
– И я её очень люблю! – пылко ответила она.
– Надеюсь, делить мы её не будем… – подумала Анна, а вслух сказала.
– Да, я вижу. Но и я её очень люблю. Понимаете?
– Понимаю… Давайте спать, Вы устали с дороги – ответила Мехринисо, ещё крепче обнимая Дусю.
Когда утром Анна открыла глаза, Мехринисо и Дуси на месте не было, как впрочем и постели. Её сразу убрали, как только проснулись и встали. Анна тоже сложила курпачи, одеяла и подушки туда, в угол, где лежали и остальные курпачи и одеяла. Расчесав волосы и собрав на затылке, Анна заколола их шпильками, потом вышла во двор и умылась в прозрачной воде арыка. Мархамат быстро поднесла ей полотенце.
– Доброе утро Анна опа – поздоровалась Мархамат.
– Доброе утро дорогая – улыбнувшись на слово опа, ответила Анна.
– Анна, идите завтракать – позвала Саломат хола.
Анна подошла к тапчану, Саломат хола, увидев что Анна ищет глазами дочь, тихо сказала.
– Дуся в школу ушла. Садитесь, Вам горячего молока принесут.
– Доброе утро Саломат опа. Конечно, я и забыла, конечно в школу – садясь на тапчан, пробормотала Анна.
– Доброе утро Анна. Вам надо быть терпеливой. Дуся ведь ещё ребёнок. Вы ей напоминайте, как сказки на ночь читали, как кашкой кормили, она вспомнит, поверьте, но для этого время нужно. – ласково говорила Саломат хола.
– Конечно, я понимаю. Только…Вас не хочу обременять своим присутствием. Ведь на это недели могут уйти – ответила Анна.
Мархамат принесла косушку горячего молока и поставила на хантахту, перед Анной. Саломат хола поломала лепёшки и протянула гостье.
– Ешьте дорогая. Всё будет хорошо. И живите у нас столько, сколько понадобится. Вас никто ведь не гонит – сказала женщина.
– Спасибо. Вы очень добры. Но и Вы меня поймите, сейчас времена тяжёлые, быть на иждивении не в моих правилах. И потом…мне кажется, что Дуся быстрее привыкнет ко мне там, дома, в Ленинграде. Нам с ней уехать надо и как можно скорее – ответила Анна.
Саломат хола немного подумав, посмотрела в сторону дочери Мехринисо, которая возилась в хлеву, убирая навоз.