Надежда
Шрифт:
Он шагал поспешно, в голове у него вертелись всевозможные мысли. Бенсона не напрасно послали сюда, где, по всей видимости, уже давно не было никаких погрузочных или разгрузочных работ.
Минуя широкий, похожий на улицу проход, он увидел вдали темную массу. Возле нее мелькнул свет электрического фонаря.
Кларенс остановился и стал всматриваться. Это была кучка людей: они находились метрах в пятидесяти от него. Он подождал с минуту. Люди не двигались. В тишине до него донеслись обрывки слов.
Репортеру пришло в голову, что он один здесь
Он стоял в тени, не решаясь выйти на освещенное место и подойти к людям. Но затем мысль о Бенсоне толкнула его вперед. Подойдя поближе, он увидел, что люди стоят кружком.
— Машина сразу ушла, — сказал чей-то хрипловатый голос, — и фонарь под номером был потушен.
— А ты что? — это был другой голос.
— Я сразу позвонил к вам и в «Скорую помощь».
Всё еще не решаясь поверить, Кларенс плечом отодвинул удивленно оглянувшегося на него мужчину и взглянул вниз.
То, что он увидел, заставило его отступить и схватиться за сердце. На асфальте лицом вниз в луже крови лежал Бенсон. Мужчина в белом халате, стоявший рядом с репортером, как раз осветил лежавшего фонарем. В глаза Кларенсу бросились огромные, неуклюжие ботинки на толстой желтой каучуковой подошве.
Все мысли как-то сразу выветрились у Кларенса из головы. Работа в газете, разговоры с женой и даже Кэт — всё это ушло куда-то в сторону, оттесненное страшным обстоятельством. Он был убийцей Бенсона. Если бы он сказал грузчику, что называл его имя в разговоре с Боером, этого убийства не случилось бы.
Он отошел на два шага в сторону и прислонился к стене склада.
Мужчины удивленно посмотрели на него и отвернулись. Прерванный разговор продолжался. Один высокий что-то властно спрашивал. Ему отвечал хрипловатый голос. Как сквозь сон, до Кларенса доносились слова:
— А почему ты не задержал машину?
Хрипловатый голос ответил:
— А как же я задержу? Их несколько человек было.
— Ну так у тебя револьвер есть.
— Откуда у меня револьвер?
— А почему ты думаешь, что они что-то снимали с него?
— Я же вам говорю. Я услышал, как кто-то вскрикнул и побежал сюда. Потом слышу, — мотор заревел. Я еще тогда вон за тем углом был. Выбежал сюда и вижу, что двое что-то снимают с него, а еще двое стоят рядом. Они, наверное, веревки снимали. Скорей всего, они его связали по рукам и ногам, а потом поставили на асфальт и наехали машиной. Потом веревки сняли; и выходит, что случайно попал под автомобиль. Я слышал, что так часто делают, когда…
— А может быть, они просто смотрели, живой или нет, — прервал высокий. — Может быть, они случайно наехали.
— Нет, — настаивал хриплый. — Я видел, что они его как будто развязывали. И фонарь под номером был потушен.
— А может быть, фонарь испортился. — В голосе высокого появились
— Не знаю, — замялся хрипловатый. Он пошел на попятный. — Ведь темно было.
— То-то и есть, — сказал высокий. — Нечего болтать, когда не знаешь.
Он повернулся, и Кларенс увидел фуражку полицейского. Очевидно, это был кто-то из портового участка.
Высокий подошел к репортеру. Луч фонарика уперся в лицо Кларенса, ослепляя его.
— Кто такой?
— Я репортер. Из «Независимой».
— А что здесь делаешь?
Кларенс открыл рот и запнулся, «Господи, — промелькнуло у него в голове. — Да ведь это враг». Это враг и сообщник бандитов спрашивает у него. Не говорить! Ни в коем случае не говорить.
— Я… — сказал он. — Я иду от причалов. Делаем материал о работе портового профсоюза.
— Вы там в «Независимой» всегда суетесь не в свои дела, — проворчал полицейский.
Маленького роста проворный человечек шагнул к репортеру и внимательно посмотрел на него.
«Запоминает лицо, — подумал Кларенс. — Это тоже бандит».
Откуда-то сбоку раздался вой сирены, и в проход въехала санитарная машина.
— Поздно уже, — сказал чей-то голос. — Ему уже не поможешь.
Кларенс отвернулся и пошел прочь.
Он шел долго, глядя себе под ноги и не замечая, куда идет. Ненависть к бандитам переполняла его. Один за другим различные планы возникали перед ним, и он откидывал их. Отправиться сейчас в городское полицейское управление? Но, может быть, и там сидят люди, подкупленные Дзаватини. Поехать в город и найти адвоката? Но кто возьмется вести дело против всесильного гангстера? Оставалась одна возможность — передать немедленно всё в газету.
Он остановился и огляделся, затем выбрал нужное направление и зашагал к выходу из порта. Он поклялся себе, что не оставит этого дела. Чего бы это ему ни стоило, он добьется правосудия. В голову ему пришел отрывок из Генри Торо, давно уже, еще в школе, затверженный наизусть: «Мы уже испили до дна свободу, которую унаследовали от предков. Теперь, чтобы выжить, мы сами должны вступить в бой».
— Да-да, — повторял он. — Теперь, чтобы выжить, мы сами должны вступить в бой.
У ворот порта шофер такси всё еще ждал его.
— Ну как, всё благополучно? — спросил он, когда Кларенс взялся за ручку дверцы. В темноте ему не видно было лица репортера.
Кларенс, не отвечая, сел рядом с ним. Шофер понял и не стал больше спрашивать.
Репортер назвал адрес Бенсона. Он решил, что сам должен рассказать всё его жене. Это была страшная, тяжелая обязанность, но он знал: у него нет морального права отказаться от нее.
Машина снова мчалась по городу. Кларенс вспомнил свое посещение Бенсонов. Он приготовился к взрыву отчаяния, который обрушится на него.