Надо помочь бабушке
Шрифт:
– Посмотри, мне кажется, кто-то ходит возле дома, - шепнул он бабушке.
Та замерла, всматриваясь в полумрак.
– Медленно вставай и иди в дом, - шепотом ответила она.
– Не оглядывайся. Кажется, кикиварды нас нашли.
Драконы сделали вид, будто ничего не заметили, неторопливо вошли в дом. Бабушка тут же закрыла дверь и заперла ее на прочный деревянный засов.
– Вставайте, - негромко позвала она Максима, Агофена и Дорошу.
– Гроссерпферд послал кикивардов, чтобы захватить вас. Что будем делать?
– Дверь крепкая?
– спросил Дороша.
– Может, отсидимся? Уже светает. Днем они не посмеют,
– Обычная дверь, они ее сломают.
– Будем драться!
– решил Максим.
– Нам некогда драться, - Эмилий нервничал.
– Нам надо добраться до Зеленой Пустоши, бароны будут ждать. Надо прорваться.
– Ваши драконы помогут?
– спросил у Франчески Максим.
– Нет. Они сбегутся и станут мирно протестовать, выражать недовольство и решительно требовать мирных действий. Но драться они не станут.
– Значит, драться будем мы, - Агофен стал подворачивать рукава халата.
– Какие будут предложения?
– Может ты с ними что-нибудь сделаешь?
– спросил у джинна дракон. Усыпи их!
– Нет, - отказался Агофен.
– Здесь тесновато, могу задеть заклинанием кого-нибудь из своих. Кто еще что-нибудь придумал?
– Я предлагаю краску, - отозвался Дороша. Он уже закинул ранец с драгоценным башмаком за спину.
– Я об этом еще вчера подумал: если кто-то к нам вломится, его надо ошарашить краской, - лепрекон почувствовал, что Максим и Эмилий сомневаются и добавил: - Делает нападающих небоеспособными. Проверено на практике. Не знаю, только, как пацифисты?..
– Облить нахальных кикивардов краской? Это можно, - решила Франческа.
– Пацифизм и гуманизм вполне позволяют поливать краской агрессоров.
– Не вижу противопоказаний, - согласился и Эмилий.
– А что!?
– обрадовался джинн.
– Это будет очень весело. Много кикивардов, и каждый другого цвета, а некоторые даже разноцветные Они бегают и цветная гамма все время меняется. Как в калейдоскопе. Живой калейдоскоп! Как я сам до такого не додумался. Когда я вернусь в фирму "Абаландур энд Халамбала", мир с ними обоими, я непременно подскажу твою идею, Дороша. Она им очень пригодиться для рекламы. И мы сорвем с них приличный гонорар.
– Краска-то хоть хорошая?
– зачем-то спросил Максим.
– У нас плохой краски не бывает, - чуть ли не обиделась Франческа.
– Для себя делаем! Краска нашей фирмы "Восьмицветная радуга" пользуется успехом далеко за пределами нашего Бугра.
В дверь уже стучали. Вначале постучали нормально, тихо, надеялись, что откроют. Потом поняли, что открывать не хотят и начали стучать сильно, громко. Когда и это ни к чему не привело, стали бить чем-то тяжелым. Засов постанывал, дверь скрипела и, было понятно, что долго она не выдержит.
– Может быть проведем переговоры?
– предложил Эмилий.
– Скажем, что нам необходимо встретиться с самим генералом. Дороша с ним лично знаком...
– Хватит болтать!
– прервал друга Максим.
– Ни в какие переговоры кикиварды вступать не станут. Вышибут дверь, ворвутся и пустят в ход ножи. Дороша, подтаскивает банки! Эмилий и Франческа открывают, мы с Агофеном обливаем кикивардов. Все по местам!
Когда дверь рухнула, в комнату ворвались сразу трое. В центре был сам лейтенант Бумбер с обнаженным мечом в руке. Он твердо решил, что выполнит приказ генерала, сокрушит диверсантов и снова станет супер лейтенантом. Максим сразу узнал Бумбера. Мундир
– Такому неожиданному сочетанию красок позавидует любой художник-авангардист". Хвастаться авторством Максим не стал: не то место и не то время. Даже не то пространство. И еще неизвестно, как здесь, в Счастливом Демократическом Королевстве, относятся к авангардизму.
Справа и слева от лейтенанта Бумбера размахивали длинными ножами два великана. Чтобы захватить Эмилия и его спутников лейтенант отобрал два десятка самых крупных и самых сильных кикивардов.
Отважных воинов встретили две струи первосортной качественной краски, изготовленной лучшими мастерами Пегого Бугра. Один из кикивардов мгновенно стал зеленым, как трава на рассвете, как изумруд в лучах утреннего солнца. Второй стал ярко-красным, как солнышко на закате в безоблачный летний вечер. Лейтенант Бумбер, на которого попала краска сразу из двух банок, стал наполовину зеленым, как трава на рассвете и наполовину красным, как солнышко на закате. А между этими половинами сверху вниз шла извилистая полоска, покрытая зелеными и красными брызгами и выглядевшая от этого торжественно праздничной.
Нападавшие были готовы ко всему: к тому, что увидят растерявшихся противников, и к тому, что их встретят ощетинившиеся мечами враги. В том, и в другом случае они намеревались беспощадно бить и крушить. А произошло что-то совершенно непонятное. Враги, вместо того, чтобы честно сражаться, облили их липкой странно пахнувшей краской. Защитники дома поступили неправильно и просто неприлично. Какая может быть драка, если ты, как последний дурак, стоишь посреди большой комнаты, мокрый с головы до ног, весь испачканный в жидкой краске?! Волосы на голове и груди слиплись, с бороды каплет, краска заливает глаза и уши, даже рот нельзя раскрыть, потому что туда сразу же попадет краска. А рядом стоят твои товарищи и похожи они... один Мухугук знает на кого они похожи... Какие то несчастные цветные мокрые чучела, которые даже на огород не поставишь... Лейтенант Бумбер застыл, он не мог сообразить, что теперь делать, потому что в таком виде нельзя было делать ничего. Рядом застыли могучие кикиварды.
А следом за первыми в комнату вбежали еще четыре отважных воина с длинными ножами в руках...
Раз... Раз... Раз... Раз... встретили их четыре струи краски. Теперь, наряду с красным и зеленым, растерянно застыли синий, голубой, розовый и белый кикиварды.
– Какая прелесть, - радовался Агофен.
– Посмотрите, какие у нас получаются модельные красавцы. Хоть отправляй их на подиум. Или на веселый карнавал "Мы любим радугу!" в Блистательную Джиннахурию!
– Особенно розовый, - поддержал его Максим.
– Какая прелесть!
– Розовый был двухметровым верзилой с густо заросшей волосами грудью. Окрашенный в розовый цвет он напоминал громадного плюшевого медведя с розовой бородой и большими оттопыренными, как у Чебурашки, розовыми ушами. Его длинные ножи тоже были розовыми, и то, что с них падали розовые капли было не страшно, а смешно.
– Мне кажется, что мы начинаем повторяться, - заметил Агофен, окатывая следующего кикиварда синей краской.
– А желтого цвета явно не хватает.
– Раз нам так повезло, надо работать красиво. Дороша, будь другом, выдай желтую.