Надушенный рукав
Шрифт:
— А если она тебя не убедит? — заупрямилась Эри. — Ты потянешь ее к сёсакану-сама. Мужчина накажет ее за неверность. Она умрет.
— Как и я, если мой муж не отыщет убийцу племянника Мацудайры, — заявила Рэйко. — Ты намерена покрывать любовницу Даемона за мой счет? — Отчаявшись уговорить Эри, Рэйко без всяких угрызений совести прибегла к крайним мерам. — Ты принесешь в жертву собственную двоюродную сестру, чтобы защитить женщину, которая, возможно, убила бесспорного наследника сёгуна?
Эри покраснела. Хлопнула в ладоши над склоненной головой, будто молясь
— Ее зовут Гозэти. Она наложница властителя Мацудайры. Теперь понимаешь, почему ее роман надо держать в тайне?
Плавучая чайная оказалась лодкой, дрейфующей по реке Канда. У нее был длинный и широкий основной корпус, огороженный бамбуковыми ставнями и дощатой крышей. Красный фонарь, расписанный иероглифами, которые составляли название заведения, висел на шесте у носа. Вверх и вниз по реке плыли такие же лодки с борделями, игорными домами и кабаками на борту. Искатели удовольствий частенько захаживали сюда в теплые месяцы, но этим зимним днем их было мало. Неопрятная молодая женщина встречала старого самурая перед плавучим борделем. Тройка простолюдинов подшучивала друг над другом и смеялась на мосту, что вел к публичным домам на другом берегу. По грязным волнам курсировали паромы и баржи.
Сано, Хирата, Ибэ и Отани пошли по проложенной на берегу тропинке к плавучей чайной. Их солдаты остались на склоне. Из чайной вынырнул горбун всером кимоно и поспешил к Сано и его компании.
— Добрый день! — просиял он при виде денежных клиентов. — Добро пожаловать в мое скромное заведение. Заходите, заходите!
Он взмахнул рукой, приглашая их на лодку.
— Можно, наверное, и выпить, — пробурчал Отани.
Они зашли в каюту, где стояли кувшины саке, дымящаяся угольная жаровня и поднос с чашками. Сано, Хирата и сторожевые псы уселись на потертое татами. Внутри было не теплее, чем снаружи, но бамбуковые ставни загораживали от ветра. Владелец подогрел им саке на жаровне. Потом остался рядом с Сано и другими гостями, пока они пили.
Представившись, Сано спросил владельца:
— Меня интересуют двое мужчин, которые приходили сюда дня три назад. Один из них самурай.
Сано описал Даемона.
— О да, — сказал владелец. — Я их запомнил. Это был единственный самурай, который сюда заходил — до сегодняшнего дня.
— Меня больше занимает второй, — продолжил Сано. — Мне надо знать, кто он. Вы не слышали его имени?
— Нет, — ответил владелец. — Но я и так могу сказать. Кохэйдзи, актер кабуки.
— Кохэйдзи? — Сано удивился не меньше своих компаньонов. — Откуда вы знаете?
— Он мой любимый актер. Я хожу на все его представления. Узнал его с первого взгляда. — Глаза старика заблестели от радости. — Только подумать, такая звезда в моей чайной!
Сано покачал головой, гудящей от изумления. Он ждал в лучшем случае неопределенного описания убийцы. Сано задумался.
— Вы уверены, что это был Кохэйдзи, а не кто-то, на него похожий?
— Абсолютно уверен, господин. Жизнью клянусь.
— А самурая вы узнали?
Владелец
— Он не назвался. А я никогда раньше его не видел.
— Что делали эти двое?
— Самурай пришел раньше и ждал Кохэйдзи.
Судя по выражению лица владельца, его озадачило, почему Сано заинтересовала встреча этих посетителей, но он не смел задать вопрос чиновнику бакуфу.
— Каждый заказал выпить. Потом они поговорили, очень тихо, так, чтобы я не слышал. Самурай дал Кохэйдзи мешочек. Кохэйдзи открыл его. Вытряхнул золотые монеты. Я за всю жизнь столько денег не видел! — В голосе старика звучал священный ужас. — Наверное, сотня кобанов!
— Что было дальше? — Сано представил Даемона и Кохэйдзи, которые сидели на этом самом месте, а перед ними блестело золото.
— Кохэйдзи пересчитал деньги. Положил их обратно в мешочек и сунул его в плащ. Потом они ушли.
Сано поблагодарил владельца. Заплатил за себя, Хирату и сторожевых псов. Они вернулись к солдатам на холодный, продуваемый ветром берег реки.
— Для убийства главного старейшины Макино Даемон нанял Кохэйдзи, — изумленным тоном поведал Хирата.
— Похоже, что так, — согласился Сано. — Если самурай, с которым встречался Кохэйдзи, и впрямь Даемон.
Прочно укоренившаяся осторожность не давала ему делать выводы даже на основании фактов.
— Убийство совершил человек из близкого окружения Макино по приказу чужака, — подытожил Хирата.
— Кому удобнее всего убить Макино, как не человеку, которому он доверял, с которым жил под одной крышей? — заметил Сано.
— Наверное, об этом и думал Даемон, когда выбирал Кохэйдзи, — заключил Хирата.
— Он, вероятно, знал, что Кохэйдзи жаждет денег и за взятку готов убить хозяина, — размышлял Сано.
— Может, Даемон пообещал стать его покровителем после смерти Макино, — предположил Хирата.
— Россказни Даемона о предательстве Макино — ложь, — убежденно заявил Ибэ. — Он явно не сумел уговорить главного старейшину присоединиться к фракции властителя Мацудайры. Поэтому заставил актера убить Макино, чтобы удалить того из совета старейшин и ослабить влияние канцлера Янагисавы на сёгуна.
Отани смотрел в землю, пригнув голову, и униженно молчал, внимая новым обстоятельствам, уличавшим племянника его господина в преступлении. На его лице ничего не отражалось, но страх за собственную судьбу исходил от него подобно дурному запаху.
— Теперь убийство Даемона представляется в новом свете, — заметил Сано.
— Даемон знал, что актер убил Макино и потому являлся для Кохэйдзи угрозой, — пояснил Хирата. — Возможно, Кохэйдзи убил Даемона, чтобы тот его не выдал.
— Но если бы Кохэйдзи обвинили в убийстве, ему стоило лишь сказать, что его нанял Даемон, — возразил Ибэ. — Они не могли без риска для себя подставить друг друга. Они оба влипли.
— Кохэйдзи глубже, — ответил Хирата. — Если бы мы не нашли записку и не пришли в чайную, его слово было бы против слова Даемона. Сёгун не поверил бы, что бесспорный наследник организовал убийство его старого друга Макино.