Надвигающийся шторм

Стоун Кайла

— Ч-что?

Мужчина стянул лыжную маску.

Его смуглая кожа блестела на свету, на лбу выступили бисеринки пота. Он потер квадратную, чисто выбритую челюсть тыльной стороной ладони.

— Эд Джерико.

Легкие Мики наполнились воздухом. Он потрясенно смотрел вверх, не веря, что все еще жив.

— Охранник Деклана Блэка?

— У тебя есть имя? — Голос Джерико звучал глубоко, с намеком на нигерийский акцент.

— М-Мика.

Две фигуры появились позади Джерико. Первым оказался индиец лет сорока, одетый в такое же украденное

боевое снаряжение. Мика узнал в нем одного из сотрудников службы безопасности, работавших с Габриэлем. Радж Патель, невысокий, стройный и бородатый. Вторым был подросток на несколько лет младше Мики. Высокий и жилистый, с короткими темными волосами и угрюмым, скучающим лицом. Сайлас, сын Деклана Блэка.

Патель похлопал Мику по спине.

— Рад тебя видеть, Ривера. Ты не встречал своего брата?

Мика прикусил внутреннюю сторону щеки. Он ненавидел лгать, но не мог раскрыть местонахождение брата, что бы тот ни сделал. Они убьют Габриэля, если узнают.

— В последнее время нет, сэр.

— Очень плохо. Надеюсь, он сумел уцелеть.

— Я тоже.

Сайлас уставился на него, на его лице появилось кислое, подозрительное выражение, как будто он мог видеть ложь Мики насквозь.

— А где все остальные? — спросил Мика, неловко сдвинувшись с места.

Джерико снял рюкзак и достал свежий магазин.

— Мы с Сайласом были в игровом виртуальном центре на шестой палубе, когда услышали, как террористы зачищают палубу над нами. Эти уроды — шизофреники. Некоторые берут заложников. Другие стреляют во все, что движется.

— Сколько их там? — спросил Мика.

— Насколько могу судить, около пятидесяти или шестидесяти человек. У них есть заложники в «Галакси Лаунж» и в театре «Трайдент». Небольшие группы все еще прочесывают корабль, но основная масса боевиков сосредоточена в этих двух местах.

— Деклана Блэка держат в заложниках на мостике, — сообщил Мика.

Джерико сжал челюсти.

— Я так и думал.

Мика успел разглядеть пистолет, пару ножей в ножнах и что-то металлическое и дискообразное, прежде чем Джерико снова застегнул рюкзак. Этот парень знал, что делал. Мика не мог решить, испытывать ли ему облегчение или страх.

Джерико вставил магазин в винтовку и хлопнул по прикладу.

— Живей, народ. Будьте начеку и следуйте за мной.

Глава 27

Амелия

Амелия молчала, казалось, не один час. Она смотрела на черную стену воды и отражающиеся от стекла проекции морских животных. Светящиеся фосфоресцирующие бактерии кружились вокруг нее как звезды.

Что происходило наверху? Сколько невинных людей гибнет в эту секунду? Что с ее отцом, матерью, братом? От беспомощности и страха у нее забурлило в животе.

Она облизала губы.

— Я хочу пить. Можно мне воды, пожалуйста?

Габриэль достал бутылку с водой из открытого ящика, прислоненного к дальней стене. Присев на корточки, он поднес бутылку к ее рту.

Она отпила глоток,

испытывая стыд. Ей не хотелось принимать от него эту любезность, неприятно вообще нуждаться в чем-либо от него.

— Спасибо, — машинально поблагодарила она и тут же почувствовала презрение к себе. Если и можно отбросить светские любезности, то именно сейчас.

Вода стекала по ее подбородку. Габриэль расстегнул переднюю часть своей форменной рубашки и вытер ей лицо. На этот раз Амелия не сказала ни слова.

Из рации донеслось невнятное сообщение. Он отошел к центральному проходу, чтобы оказаться вне пределов слышимости.

У Амелии разболелась шея. Руки ломило от неудобной фиксации за спиной. Она сама виновата. Она позволила этому случиться. Своим высокомерием, своей глупостью. Неудивительно, что мать никогда не выпускала ее из поля зрения. Немудрено, что отец использовал Амелию только для одного — выставлял как приз, чтобы очаровать и задобрить своих деловых партнеров.

Она захотела взять жизнь в свои руки. Она принимала собственные решения всего одну жалкую ночь, и посмотрите, к чему это привело. Она просто идиотка, влюбившаяся в террориста.

И теперь она здесь. Беспомощна. Просто еще одна пешка на чужой доске. Амелия ненавидела то, как с ней обращался отец, и вот она на другой стороне, играет в смертельную версию той же игры.

Она переместилась, пытаясь найти более удобное положение. Безымянный палец болел. Она порезала его, когда освобождала Мику. Порез не слишком глубокий, никаких необратимых повреждений, которые могли бы повлиять на ее музыку. Если она когда-нибудь снова возьмет в руки скрипку.

Слезы навернулись ей на глаза. Она постаралась их отогнать, думая о Мике. Где он сейчас? Его схватили? Убит? Или он сделал то, что обещал, и нашел способ оповестить внешний мир? Придет ли кто-нибудь, чтобы их спасти?

«В нем есть добро. Найдите его», — сказал Мика.

Даже если флотские или морские пехотинцы появятся, будет уже слишком поздно. Габриэль отведет ее на капитанский мостик. И кто бы ни руководил операцией, он будет пытать, а может, и убьет Амелию, желая получить от отца то, что им нужно. Ее подвергнут водной пытке или ударят током? Вырвут ей ногти? Отрубят пальцы, один за другим? Или еще что похуже? Паника накатила с новой силой, и сердце забилось так сильно, что чуть не прорвалось сквозь грудную клетку. Она делала неглубокие вдохи, пытаясь успокоиться.

Амелию заманили в ловушку, связали, и у нее нет никакого оружия. У нее вообще ничего нет. Ничего, кроме нее самой. «Используй то, что у тебя есть». Этому ее учила мать.

В памяти вспыхнуло воспоминание, резкое и внезапное. Этот разговор произошел два года назад, перед одним из гала-концертов по сбору средств для Коалиции Единства ее отца. Амелия сидела перед зеркалом в своей спальне, пока мать заплетала ей косу «рыбий хвост». Она хорошо запомнила, как под глазами матери залегли тени, а кожа приобрела бледный оттенок.