Наедине с собой
Шрифт:
Оборачиваюсь: в этом городе ведь впервые, не знаю никого. Позади – улыбающаяся пара: майор с
капитаншей. Естественно, в сопровождении местного полковника. Приехали заселяться.
Делать нечего – объясняю свою нелепую ситуацию. И снова мне кажется, что процент недоверия у
моих попутчиков растет. А у меня надежда в столь позднее время – только на них. Наконец они, пошептавшись, решаются: полковник просит администратора поселить по их броне и под его
ответственность. Я премного благодарен, о
Утром добираюсь в новое здание обкома, иду к секретарю по промышленности и транспорту. Во-
первых, чтобы получить комментарий по строительным делам и, во-вторых, чтобы он дал команду
в аэропорт отправить меня без документов (ехать назад снова поездом у меня нет ни малейшего
желания!). Он верит мне на слово, что тот, кем называюсь (я предлагал набрать по «вертушке»
моего главного редактора. Который подтвердил бы, что я есть я). При мне куда-то звонит, просит
отправить (звучит моя фамилия) ближайшим рейсом в Ашхабад. Говорит, к кому там обратиться.
Записываю комментарий и отправляюсь в аэропорт.
Дверь в кабинет с вышеуказанной мне фамилией закрыта. Нервно жду. Время, как назло, идет
очень быстро. А моей палочки-выручалочки все нет. Уже объявляют посадку. Я – в легкой панике.
Оставаться еще в Чарджоу – никакого желания. Оно одно – быстрее бы отсюда убраться. Наконец
имярек появляется. Я называю ему свою фамилию и вижу, что. Ничего не понимающий взгляд.
– Вам из обкома от Сапожкова звонили!
– Никто мне не звонил! Впервые слышу, что кого-то нужно отправить без документов!
Я готов взорвать не только обком, но и весь город! Ведь самолет вот-вот взлетит. Да и вообще в
нем сможет не оказаться места – не посадят же меня на колени к пилоту.
– Давайте звонить секретарю! – говорю я. – Только, пожалуйста, побыстрее.
Набираем номер – трубку никто не поднимает.
– Вы знаете номер первого секретаря? Давайте набирать его. У меня праздничный репортаж, я не
имею права сорвать выход новогоднего номер, – начинаю откровенно давить на психику я. И трюк
срабатывает.
– Не нужно беспокоить первого! Я вас и так посажу.
Уже через десять минут я смотрел на Чарджоу с высоты птичьего полета. Мысленно проливая
слезу по своим 200 рэ.
Да, свой репортаж я назвал «10000 счастливых улыбок» (столько человек в областном центре
справили в 1980 году новоселье). А сдавая его в секретариат, грустно заметил:
– 10000 улыбок минус одна!
– Какая одна? – переспросила заместитель ответственного секретаря.
– Не какая, а чья. Так вот, моя – пояснил я.
И это было правдой: праздничный репортаж настроения мне не добавил.
1981 год
У нас сейчас поступают так: один «проявляет» инициативу
ящик, тут же навязывают другим. Называется это «всенародным движением».
***
Оказывается, в годы первой мировой войны Тухачевский (в ту пору – поручик царской армии), находясь в германском плену, несколько недель сидел водной камере с капитаном французской
армии Шарлем де Голлем (в ту пору – капитаном).
***
Мода – таран, с той лишь разницей, что сокрушает он не крепостные стены, а традиции и
привычки людей.
***
Взгляд – словно темный луч в царстве света.
***
Сегодня на глаза попалась заметка «Отцовская выучка» из «Правды» (4. 02). Речь в ней идет о
шестикласснике, который случайно заметил на рельсе трещину и предупредил об этом
железнодорожников. Движение остановили, рельс заменили, подростку объявили благодарность.
Можно, конечно, умиляться. Но…
А что бы случилось, если бы школьник трещины не заметил? Не исключено, крушение, гибель
людей. Почему же в заметке – ни строчки о тех, кто несет ответственность за состояние пути? И
уж, если хвалить шестиклассника, что он заслужил, то следует написать и о тех, кому объявили не
благодарность, а выговор. Впрочем, скорее всего. Ничего никому не объявляли…
***
Сами того не ведая, поляки помогли советским людям. Дело в том, что продолжительные
забастовки в соседней стране неожиданно оказали отрезвляющее воздействие на руководителей
СССР. Оно и понятно: положение с продовольствием в стране тоже не ахти, а, значит, рабочий
класс по примеру поляков может в один прекрасный момент предъявить справедливые претензии.
И, как по мановению волшебной палочки (читай: Кремля), все газеты затрубили в унисон
затрубили об улучшении жизни народа. С такими повестками прошли пленумы партийных
организаций большинства крупных городов, поднимали этот вопрос (впервые за долгое время) и
на съезде КПСС. Припекло, ничего не скажешь.
Остается только посмотреть, насколько быстро будут (и будут ли вообще?) слова претворяться в
дела.
***
Чем дольше живу на свете, тем больше убеждаюсь в мысли, что принцип «человек человеку –
волк» гуманнее принципа «человек человеку – друг, товарищ и брат».
Ведь исповедуя «звериную» философию, с младых ногтей знаешь, что ближнего надо опасаться.
Врасплох тебя не застанут.
Если же растешь, с молоком матери впитывая понятия «дружбы, товарищества и братства», а