Наедине с тобой
Шрифт:
Медленно, деликатно его язык обвел контуры ее губ, дразня, мучая, пробуждая внутри нее прежнее пламя с такой легкостью, что она готова была заплакать от стыда. Неужели она и в самом деле такая безвольная, что может вот так стоять и позволять поступать с ней, как ему вздумается? Неужели она настолько слаба, что позволит чувственности затуманить рассудок?
Она вырывалась, тщетно пытаясь заставить его остановиться, но когда ее руки коснулись сквозь расстегнутый ворот рубашки теплых мускулов его груди, она потеряла контроль над собой, захваченная водоворотом чувств. Ее рот приоткрылся в беспомощном стоне, и он немедленно воспользовался этим, углубив свой поцелуй, его язык стал
— Мамочка… мамочка, смотри!
Детский голос прорезался сквозь пламя желания, возвращая ее к действительности. Она резко высвободилась из рук Мэтью и обернулась, отбрасывая рыжие локоны с лица дрожащими руками. Все тело охватил жар, кровь волновалась, сердце билось так, что она с трудом дышала, и острая боль охватила ее от собственной глупости.
— Посмотри, мамочка.
Джейни стояла в дверном проеме гостиной, держа в руках башню из ярких деталей конструктора фирмы «Лего». Мэгги заставила себя улыбнуться губами, которые неожиданно застыли.
— Прелестно, дорогая. А почему бы тебе не пойти и не попробовать сделать ее еще больше?
Джейни с минуту серьезно посмотрела на нее, затем улыбнулась и вернулась в комнату, мурлыкая что-то себе под нос, явно не понимая того, что происходило в холле. Как Мэгги завидовала ей, как бы она хотела также отбросить от себя то, что произошло несколько минут назад.
Она распрямила плечи и посмотрела на Мэтью с вызовом. Он стоял не шелохнувшись, и на его лице было непривычное выражение глубокой грусти, что удивило ее, но, когда он перехватил ее взгляд, оно изменилось на выражение такого самодовольства, что она похолодела от страха. Он почувствовал, как она отозвалась на его ласки, почувствовал желание, поднимавшееся в ней при его прикосновении, и ей надо было каким-то образом убедить Мэтью — что бы ни случилось, она никогда не полюбит его!
— Что ж, теперь у тебя есть доказательство того, что я что-то испытываю, Мэтью. Я не отрицаю этого. Тебе всегда удавалось будить во мне желание, но и только, и я не настолько глупа, чтобы позволить тебе воспользоваться этим обстоятельством!
Он резко засмеялся, засунув руки глубоко в карманы своих брюк и лениво опершись о стену, в то время как продолжал внимательно разглядывать ее зардевшееся лицо.
— Ты и в самом деле думаешь, что это так просто, Мэгги? Думаешь, ты сможешь включать и выключать свои чувства по желанию?
— Конечно, смогу!
Он покачал головой, на его волосы падал свет, и, казалось, они светились синим пламенем.
— Нет, Мэгги. Когда ты будешь лежать в постели сегодня ночью, твое тело будет грезить о моем прикосновении, твоя кровь будет играть в ожидании огня, который могу зажечь только я. Я это знаю. Я прожил с этим желанием три года, это как болезнь, и я до сих пор не нашел от нее лекарства. Но я найду!
— Нет! Я не позволю тебе ничего с собой сделать, слышишь? Ничего! Неужели ты думаешь, я такая дура, что начну все сначала? — Она горько рассмеялась, не замечая слез, которые потекли у нее по щекам. — Я могу грезить, Мэтью, но ты никогда об этом не узнаешь, потому что не позволю тебе вновь исковеркать мне жизнь, как ты это сделал раньше, своей безумной ревностью.
— У тебя просто истерика.
— Да? И почему это у меня истерика из-за того, что мой бывший муж только что пригрозил искалечить мне жизнь? — Она судорожно вздохнула, стараясь успокоиться. Она
Лицо Кейна помрачнело от гнева, когда она подначивала его, и он резко отпрянул от стены, но Мэгги не сдавалась. Она почувствовала себя уставшей, уставшей от оскорблений, обвинений в том, чего никогда не совершала и чего у нее даже в мыслях не было.
— С тех пор, как мы поженились, я ни разу не посмотрела на другого мужчину, Мэтью. Даже не подумала ни о ком другом. Ты заменил мне всю вселенную, я прошла бы босиком по пламени, если бы ты мне приказал, но тебе ведь этого было мало, не так ли? Ты хотел владеть мной, моей душой и телом безраздельно, оградить меня от остального мира, меня, твою исключительную собственность. По этой причине ты заставил меня бросить работу, по этой причине ты медленно, но верно, оторвал меня от всех моих друзей. И когда я, без всяких задних мыслей, подружилась с твоим собственным братом, ты это расценил по-своему. Что ж, ты преуспел в своих самых сокровенных желаниях, и теперь мне никто не нужен в жизни, и особенно ты! — Она прошла к двери и распахнула ее настежь. — А теперь убирайся отсюда и никогда больше не возвращайся!
На какую-то секунду ей показалось, что он не послушается, но затем он медленно пошел в направлении к двери, и она облегченно вздохнула, но, как оказалось, преждевременно. Поравнявшись с ней, он остановился и уставился на нее ледяными глазами.
— Ты так меня любила, что даже не смотрела ни в чью сторону? Так? — Он взял ее за подбородок и поднял вверх ее лицо, когда она попыталась отвернуться. — Что ж, если это так, то объясни тогда, пожалуйста, чей это ребенок. — Он насмешливо улыбнулся. — Тебе не понадобилось много времени, чтобы забеременеть, не так ли, особенно если учесть, что твоя дружба с Дэвидом была чиста и невинна? Это исходя из того, конечно же, что отец — мой дорогой брат, но я в этом глубоко сомневаюсь! — Он отпустил ее и сделал шаг назад. — Ты рассказываешь жалостливую сказку, Магдалена, но забываешь, что я знаю тебя и твои способности. Так что прибереги свои душещипательные истории для кого-нибудь другого, со мной этот номер не пройдет. Я по-прежнему полон решимости, и ничто не поколеблет ее, что бы ты ни говорила.
— Убирайся! — Она собрала все свои силы, чтобы ее слова прозвучали твердо, а сама цеплялась за дверь в ужасе, что может сейчас просто рухнуть на пол к его ногам.
— Я ухожу, но я вернусь, будь уверена.
— Но почему? — Она еле проговорила эти слова, но он расслышал и ядовито улыбнулся. Глаза его блестели как льдышки, когда он протянул руку и провел пальцем по ее щеке и мягким теплым губам.
— По причинам, которые я тебе уже изложил, плюс еще по одной, которая даже меня удивляет.
— Какой причине? — Она отдернула голову от его руки, продолжая ощущать его легкое прикосновение как нечто осязаемое.
— По причине ребенка. — Он посмотрел мимо нее, и что-то в выражении его лица заставило ее сердце сжаться от боли. Она оглянулась, и ей стало страшно, когда она увидела, что Джейни стоит в холле и наблюдает за ними.
Она инстинктивно повернулась, чтобы подойти к ней, но остановилась, когда Мэтью продолжил бесстрастным голосом, который, однако, задел ее больше, чем любое проявление гнева.