Наемник (Пришлые-1)
Шрифт:
Толком настропалить я себя не успел - в хижину ввели пилота, Роджер жестом отпустил охранников. Елки точеные, кого ж против меня посылали?! Пацан - штаны на лямках, лет двадцать от силы, невысокий, щуплый, обросший, явно "для солидности", недельной щетиной, над правой бровью, ближе к виску, свежая ссадина. Стоит, бычится, на нас исподлобья смотрит.
Мы тоже некоторое время поизучали пилота, потом Роджер кивнул ему на один из табуретов:
– Присаживайся.
Тот поколебался, потом решил, что его достоинства это не уронит и уселся, закинув ногу на ногу. Форсит...
Я вставил в зубы сигарету:
– Ну что, давай знакомиться. Меня ты узнать должен. Я - тот самый Михаил Ордынцев, он же Мик Меченосец, Чародей. Это капитан Роджер, а как звать тебя?
Парень промолчал. Я повернулся к Роджеру:
– Он не хочет с нами разговаривать? Мы ему что, не нравимся?
Роджер ухмыльнулся углом рта:
– Ну, познакомимся мы и без его участия. Итак, перед нами показывает характер,- он раскрыл засаленное удостоверение,- некий Аллен, который служит уже второй год и дослужился аж до сержанта. Какой, кстати, род войск?
– Авиация,- на голубом глазу ответил Аллен.
– Мальчик шутит, - сообщил я Роджеру.
– Знаешь, Аллен, я тоже люблю такой мягкий, беззлобный юмор. Только давай ты нам сначала на некоторые вопросы ответишь, а потом расслабимся и вволю посмеемся.
– Да?
– деланно изумился пилот. Я кивнул:
– Именно так, и никак иначе. Во-первых, с Чародеями лучше не ссориться, - я картинно прикурил от пальцев. Как бы то ни было, наглядно подтвердить свои слова не помешает.
– Во-вторых, Аллен, то, что я хочу узнать, меня очень интересует, а значит, рано или поздно я это узнаю. Тебя сюда давно забросили?
– Давно.
Я снова обернулся к Роджеру:
– И не краснеет! Родной, если ты не понял, повторяю: я Чародей. Так что врать мне бессмысленно и опасно. Врать будешь своему начальнику. Так давно?
– Шесть дней,- неохотно ответил пилот.
– Вот это уже похоже на правду. Ты из Института?
– Нет.
Я вопросительно глянул на Роджера, тот кивнул:
– Инстиутские с собой документов не носят, тем более, солдатских книжек.
– Ладно. А сколько вас здесь было, Аллен?
– А это важно?
– Предположим, что не очень. Важней другое,- я вынул из погасшего очага кусок угля и несколькими штрихами набросал на стене лицо Дэна - грубовато, но узнаваемо.- Тебе знаком этот человек?
– А кто это?
– очень натурально удивился Аллен.
– Начальство, парень, надо знать в лицо, - наставительно заметил Роджер.
– Какое?
– Тип, которого я изобразил, должен был командовать вашей группой. Это он?
– Допустим,- осторожно согласился пилот, я удовлетворенно кивнул и продолжил:
– Вы якобы случайно встретились с орденцами, ими командовал Магистр, ну, с серебряным обручем на лбу, небольшого роста, бородатый. Лет где-то тридцати пяти. Так?
– Допустим,- теперь Аллен явно начинает нервничать.
– А не показалось ли тебе, Аллен, что для средневекового Магистра он очень неплохо разбирается в современном
– это уже называется "стрельба по площадям", а еще проще - пальбой наугад, но по тому, как он отвел глаза, я понял - попал. А теперь надо развивать успех, не давая ему опомниться.
– А знаешь, откуда у меня такая информация?
– И откуда же?
– спросил он безо всякого интереса.
– От тебя, Аллен.
Он так и подскочил:
– Как это - от меня? На пушку берете...
– Тихо, тихо... Я не шучу. Все это я вполне мог узнать от тебя, причем без всяких там грубых воздействий. И сей факт может очень заинтересовать некоторых личностей из офицерья. Они, понимаешь, не знают, что такое Чародеи.
– Шантаж?
– усмехнулся пилот. Роджер одарил его дружеской улыбкой:
– Догадлив.
– Только мы еще не подошли к основной части, - я мягко улыбнулся.
– Как ты понимаешь, Аллен, я могу у тебя узнать все что угодно.
– Почему ж не узнал?
Ну, сейчас он у меня ошалеет! Главное, побольше наукообразной ахинеи:
– Видишь ли, Аллен, у нас, Чародеев, есть такая особенность: мы умеем считывать информацию с человеческого мозга. Вот та, которую я получил, она, если можно так сказать, лежит на поверхности - как раз потому, что ты ее озабочен от меня скрыть. Ее я могу взять без труда, ничем не повредив тебе. Другое дело - то, что мы называем пассивной информацией, то, что для тебя вроде как само собой разумеется. Конечно, эти сведения я тоже могу получить, но эту информацию мне из твоего мозга придется выдирать со взломом естественных барьеров. Проще говоря - с мясом. Во-первых, это крайне неприятная и болезненная процедура для нас обоих, а во-вторых, она оставляет весьма серьезную остаточную деформацию. Доступно?
– еще бы! Когда все термины на ходу изобретаешь... Но пилот живо заинтересовался:
– А что такое остаточная деформация?
– Как тебе сказать...Различные дефекты мышления и психики, нарушение работы мрзга на уровне условных и безусловных рефлексов. Если упростить, после такой обработки ты будешь растением. А меня такой вариант не устраивает.
– Почему?
– криво усмехнулся он, я успокоил:
– Да уж не из гуманности. Ты мне нужен будешь живым, в здравом уме и твердой памяти.
– Это еще зачем?
– парнишка явно заподозрил какую-то гадость. Правильно он заподозрил...
– Затем, что ты меня подбросишь на своей машинке до Торианской границы. Это километров так двести-триста к западу.
– Еще чего?
– нахмурился он, чуть подавшись назад на своем табурете.
– Вот уж тут-то ты меня заставить не сможешь. Мне что, под расстрел из-за тебя идти?
– А я и не буду тебя заставлять. Ты все сделаешь сам, добровольно. Потому что в противном случае мне придется обойтись с тобой довольно круто - например, закинуть в иную реальность.
– Это как?
– Это очень просто. Примерно так,- я рассчитанно небрежным движением обездвижил его, погасил сигарету и подошел вплотную. Поднеся ладони к его вискам, я принялся налаживать контакт.