Наёмник
Шрифт:
– Нет, - еще раз повторила она и закричала от безумной жгучей боли внутри. На протяжении всего этого, сопровождаемого охриплыми вздохами, кошмара ее мучил запах насильника, капли пота, падавшие с его тела на ее лицо. Это продолжалось вечность, но вдруг она почувствовала, что ее тело свободно, и открыла глаза. Он стоял рядом и пытался привести в порядок свою одежду, на его лице застыло выражение тупости. Затем он вытер губы тыльной стороной ладони, и она заметила, как дрожат его пальцы.
– Бывало и лучше, - равнодушно произнес он. Шерман быстро перекатилась и попыталась достать лежащий
– Свинья, грязная свинья, - превозмогая боль прошептала она. Он снова ударил ее по лицу, потом он вытащил из пистолета обойму, высыпал на песок патроны, а пистолет, отстегнув ремешок, закинул далеко в тростник.
– Передай Карри, что он может воспользоваться и моей долей тебя, сказал Хендри и скрылся в тростнике. Белый песок покрывал ее влажное тело, как глазурь. Она медленно села, держась за руку. Ее лицо, там, где он ударил, болело и начало распухать. Она беззвучно зарыдала, крупные слезы потекли из-под век и повисли на длинных ресницах.
30
Раффи с сожалением рассматривал коричневую бутылку в руке.
– Кажется, всего один глоток, а уже пустая, - он выбросил бутылку в окно. Она ударилась в дерево и со звоном разлетелась.
– Всегда сможем найти обратную дорогу по пустым бутылкам, - Брюс улыбнулся, в очередной раз поразившись вместимости Раффи. А, впрочем, там должно быть много места. Брюс посмотрел, как расползся по коленям живот сержанта, когда тот наклонился над ящиком с пивом.
– Сколько проехали, босс? Брюс взглянул на спидометр.
– Восемьдесят семь миль. Раффи кивнул.
– Неплохо. Скоро должны приехать. Они замолчали. Сквозь разбитое лобовое стекло их обдувал ветер, днище машины с шелестящим звуком скользило по выросшей между колеями траве.
– Босс, - нарушил молчание Раффи.
– Да?
– Лейтенант Хендри... эти алмазы. Вы думаете мы не совершили ошибку, оставив его там?
– Что он сможет сделать один, посреди буша? Даже если он их найдет, ему некуда идти.
– Надеюсь, вы правы, - Раффи поднес бутылку к губам, глотнул пива и продолжил.
– Уверяю вас, он непредсказуем, - Раффи постучал толстым, похожим на сардельку пальцем по лбу.
– У него что-то не в порядке. Он самый чокнутый араб, какого мне доводилось встречать в жизни. Брюс мрачно хмыкнул.
– Будьте осторожны, босс. В любой момент он может что-нибудь выкинуть. Я это чувствую. Он ждет подходящего момента. Чокнутый араб.
– Я буду начеку, - пообещал Брюс. Они замолчали, тишину прерывал только свист ветра и рокот двигателя.
– Железная дорога, - Раффи указал на едва видимую сквозь деревья насыпь из серо-голубого гравия.
– Почти приехали. Они выехали на открытое место и увидели торчащую над деревьями водонапорную башню узла Мсапа.
– Прибыли, - сказал Раффи и допил пиво.
– Моли бога, чтобы связь была в порядке, и телеграфист оказался на месте в Элизабетвилле. Брюс медленно поехал вдоль коттеджей. Все оставалось таким же, как они и оставили. Дома пусты и заброшены. Капитан крепко сжал зубы, когда они миновали два маленьких холмика могил
– Вот он, - Раффи указал на замысловатую конструкцию из бронзы и лакированного дерева на столе у дальней стены.
– На первый взгляд все в порядке, - сказал Брюс.
– Главное, чтобы провода не были перерезаны. Как будто специально для того, чтобы развеять его сомнения, аппарат застучал, как пишущая машинка.
– Слава богу, - облегченно вздохнул Брюс. Они подошли к столу.
– Вы знаете как на нем работать, босс?
– В общих чертах, - Брюс прислонил винтовку к стене. Особенно его обрадовала прикрепленная к стене липкой лентой азбука Морзе. Прошло слишком много времени с тех пор, как он заучивал ее наизусть, будучи бойскаутом. Брюс положил руку на телеграфный ключ и изучил таблицу. Позывными Элизабетвилля были "ЭЭ". Он отстучал их неловко. Почти сразу же аппарат застрекотал что-то в ответ, слишком быстро для того, чтобы он смог понять, а бумажная лента кончилась. Брюс снял каску и старательно отстучал "Передавайте медленнее". Прошло очень много времени, прежде чем Брюс, после многочисленных повторений, сумел сообщить телеграфисту, что у него есть срочное сообщение полковнику Фрэнклину из штаба армии президента Чомбе.
– Ожидайте, - поступил лаконичный ответ. Они ожидали час, затем второй.
– Этот чокнутый ублюдок забыл о нас, - проворчал Раффи и вышел к машине за пивом. Брюс нервно ерзал на стуле перед телеграфным аппаратом. Он скрупулезно перебрал в голове все аргументы в пользу того, что он оставил Хендри старшим в лагере, и убедил себя в том, что принял правильное решение. Он не сможет нанести никакого вреда. "Если только... Если только не Шерман! Нет, невозможно. Ее окружают сорок лояльно настроенных жандармов".
Он стал думать о Шерман и о будущем. В Швейцарском кредитном банке в Цюрихе у него накопилось годовое капитанское жалование. Он перевел франки в фунты - примерно две с половиной тысячи. Можно немного отдохнуть, прежде чем начать работу, снять шале в горах. В это время года там должен быть хороший снег. Брюс улыбнулся. Снег, хрустящий под ногами как сахар. На кровати пуховое одеяло, толщиной дюймов двенадцать. Жизнь снова приобрела смысл.
– Над чем вы смеетесь, босс?
– Я думал о кровати.
– Да? Над этим стоит подумать. Ты в ней начинаешь свою жизнь, в ней рождаешься, в ней проводишь большую часть жизни, в ней веселишься и, если повезет, в ней умираешь. Как насчет пива? Аппарат застучал. Брюс быстро повернулся к нему.
"Карри - Фрэнклин". Брюс представил себе жилистого, краснолицего человека небольшого роста на другом конце провода. Экс-майор третьей бригады Иностранного легиона. За попытку убить де Голля он был до сих пор в розыске. За его голову была назначена внушительная награда.