Наемник

Сухоросов Михаил

— Тихо, тихо, не заводись.

— А я и не завожусь, — Старый обрел внешнее спокойствие и положил руку на плечо Ларико. — Просто нашим с тобой подопечным пора кое о чем узнать.

— Говорят тебе, не заводись, — негромко повторил Малыш, но Старый только отмахнулся:

— Не такой уж это секрет, а Ученик Чародея сам бы вскорости выяснил, что такое служба безопасности…

— Мы-то у них под колпаком…

— Думаю, ты меня закладывать не станешь?

— Так, что мы узнать должны? — нетерпеливо

прервала Ларико.

— Например, то, что средний срок жизни агента-смертника в этом мире — полтора года.

— Среднее арифметическое, — пояснил Малыш. — Натягивается за счет долгожителей, вроде нас.

— И агентов-женщин на моей памяти еще не было, — кивнул Старый.

— А мне, кстати, насчет агентурной работы и словом не обмолвились, — напомнила Ларико. Старый улыбнулся ей своей обычной, чуть иронической улыбкой:

— Что и делает данную историю особо интересной… Хотя речь-то о другом. О том, что по количеству смертников этот мир очень похож на гигантский штрафбат. Кто сюда попадает? Те, кто провалился в других мирах — вроде меня. Кто самостоятельно вышел на институтскую агентуру — вроде Малыша… И вроде тебя, Ученик Чародея, из тех, за кем числится в прошлом некое дело, которое институтским шишкам очень хотелось бы скрыть. В общем, ссыльные, которым дается возможность пожить еще немного — и послужить на пользу Института. Сам понимаешь, об элитных командах речи нет — та же СБ, те же полевые группы…

— В Белых Пещерах, например, — зло усмехнулся я.

— Например. И группы очень неоднородны, вернее, у них разные цели и задачи, так что разборки и между ними возникают.

— Межмировые трения? — рискнул предположить я.

— Ни фига подобного, там если что-то и возникает, то сор из избы стараются не выносить. Уровень трений — внутриинститутский — экологи цапаются с историками, паранормальщики — с вояками и СБ… Вот, кстати, между последней парочкой разборки наиболее вероятны.

Я подмигнул Ларико:

— Опять все как в кино.

— Не совсем понимаю.

— Ну, как у нас в России гебисты не любят всяких ГРУ-стных товарищей… Или типа ЦРУ и ФБР.

— Да не так просто, — ухмыльнулся Старый. — А судя по тому, как за тобой погнались, ты и для тех и для других опасность представляешь

Я невесело рассмеялся:

— Жаль, что тут не кино… А то б я их попробовал лбами столкнуть, типа «крокодилам положено жрать друг друга»…

— Я уж и слов-то таких не помню — «кино», усмехнулся Малыш. — А ты не думал на грунт залечь?

— Пробовал. Как видишь, подняли.

— А чем тебе эти твои Серые не нравятся?

— А чем вам не нравится СБ?

— Да, кажется, у вас тут не соскучишься… — мрачно пробормотала Ларико. — Уж на что «там» гадости хватает, а тут… Кого-то убить — в порядке

вещей.

— Ничего, привыкнешь, — посулил Старый. — Только держись от этих склок подальше, а? Та еще мясорубка…

— И в чародейские дела нос не суй, — поддержал я. Ларико, похоже, хотела высказать какую-то резкость, но воздержалась, глядя на наши похоронные физиономии.

Некоторое время помолчали, потом Малыш широко зевнул и подвел итог:

— Ладно, выпили, потрепались, а теперь не пора ли на боковую? Давайте еще по одной, и баиньки, а завтра еще раз все на трезвую голову обговорим.

Совет Малыша приняли все. Я уже собирался устраиваться на крытой шкурами лавке, когда Малыш неожиданно повернулся ко мне:

— Держи, только в белый свет как в копеечку не пали, — и перебросил мне мой пистолет. Я кивком поблагодарил его — слов не нашлось. Такой ход стоит на порядок дороже любых заверений в дружбе…

Я пристроил ствол под импровизированную подушку, потом накрылся остатками баронского плаща и некоторое время пытался обдумать услышанное, но мысли постоянно ускользали — жутко хотелось спать, к тому же мешала возня, начавшаяся за дощатой перегородкой, когда туда удалились Ларико и Старый. Спьяну я сначала даже обиделся, но вовремя себя одернул — не ждал же я, что Ларико у меня на шее повиснет, стоит мне появиться? К тому же, инструктор Института по технике выживания — прикрытие более надежное, чем отлученный орденец, которого в среднем раза три в неделю пытаются грохнуть. Ладно, какую-то сноровку в залегании на грунт, а так же в более активных методах защиты я приобрел, будем надеяться…

Я еще немного покрутился с боку на бок, но зеленый змий победил, и я вскоре перестал слышать даже богатырский храп Малыша.

ГЛАВА 21

Пойло Старого обладало одним замечательным, вернее — примечательным свойством: наутро после него тяжело просыпаться, а потом еще тяжелей вспомнить, где находишься. Мне все это удалось сравнительно быстро, но открывать глаза я не торопился, просто лежал, прислушивался и вдыхал запах какой-то готовящейся еды. Идиллию нарушил громкий голос Ларико:

— Эй, желудки, вставайте, а то жрать не дам!

Не открывая глаз, я пробормотал:

— Если сама все слопаешь, заворот кишок тут не лечат.

— А ты, говорилка, помалкивай, а то схлопочешь овсянкой по физиономии.

— Я тебя тоже люблю.

Малыш, приоткрыв один глаз, пробормотал:

— Разорались с утра пораньше… Итак тяжело.

Я сел, изобразил самую елейную улыбку и осведомился вкрадчиво:

— Малыш… Я давно спросить хотел, но вот никак собраться не мог… Ты, случайно, не знаешь, что такое отходняк?