Наёмники Гора
Шрифт:
— А вот и Туннели, — показал я, пересекая улицу. — Именно там Ты и провела вчерашнюю ночь.
— Свободные женщины не осмеливаются говорить об этом месте кроме как шёпотом, — вздрогнув, пробормотала она. — Это — один из самых низких, из всех борделей в Аре.
— И именно туда, Тебя притащили, — кивнул я.
— Каким это место кажется мрачным и ужасным, — сказала она.
— Сейчас оно действительно выглядит немного мрачноватым, — признал я. — Но Ты просто не можешь увидеть его в лучшем свете. Сейчас утро, и Туннели уже закрыты. Раннее утро не лучшее
— Возможно, Вы правы, — вздохнула она.
— Полагаю, Ты могла спуститься туда как-нибудь вечером, и получить лучшее представление об этом заведении, — предположил я.
— Возможно, — кивнула она.
— Но, на твоём месте, я бы не приходил сюда без сопровождения, — улыбнулся я.
— Это точно, — согласилась она. — Без сопровождения там делать нечего.
— Это вовсе не столь ужасное место, — сказал я. — На мой взгляд, это весьма неплохое заведение.
— Просто Вы не были прикованы цепью в рабском алькове, — проворчала она.
— Посмотри на это с другой стороны, — предложил я. — Считай это интересным опытом или приключением. В конце концов, найдётся не так много свободных женщин, которые могли бы похвастаться, что когда-либо провели ночь в борделе, будучи прикованы цепью в рабском алькове.
— Вероятно, мне повезло больше, чем остальным, — заметила она.
— Конечно, — усмехнулся я.
— Наверное, я должна поблагодарить Вас, — сказала она.
— За что? — осведомился.
— Там, в алькове, — ответила блондинка, — я была в Вашем милости.
— Ты была полностью в моей милости, — поправил её я.
— Да, — задумчиво кивнула она. — Так и было. Поэтому я и хочу поблагодарить Вас за то, что не воспользовались моим положением.
— Это пустяк, — отмахнулся я.
— Но Вы ведь думали об этом, не так ли? — вдруг спросила девушка.
— Да, — признал я.
— Но всё-таки Вы не сделали этого, — заметила она.
— Как видите, — пожал я плечам.
— Но почему нет? — полюбопытствовала блондинка.
— Что?
— Почему не воспользовались? — уточнила она.
— Не знаю, — честно ответил я. — Могу предположить, что Ты была свободна, и очень беспомощна.
— Но ведь моя беспомощность не имела бы значения, будь я рабыней, не так ли? — поинтересовалась она.
— Конечно, — согласился я. — Зачастую, мы сами сначала делаем рабынь абсолютно беспомощными, а затем делаем с ними то, что захотим. Мы командуем ими и используем полностью. Ведь именно для этого они и нужны. Они должны служить. Они должны предоставлять себя, по малейшему слову или жесту, немедленно, без сомнений, и независимо от своих желаний. Мы получаем от рабыни все, что мужчина мог бы захотеть получить от женщины, и даже больше, просто беря это у неё, или приказав ей, чтобы она это предоставила.
— Она настолько беспомощна, —
— Конечно, — кивнул я. — Она же рабыня.
— Но меня Вы не использовали, — напомнила она.
— Нет.
— Только из-за того, что я была свободна? — спросила она.
— Полагаю, что так, — ответил я. — Опять же, я не знал, насколько Ты была привлекательна.
— Но, что было бы, если бы Вы узнали, — не отставала блондинка, — Тогда Вы использовали бы меня?
— Не знаю, — признался я. — Возможно. Ведь я всего лишь мужчина.
— И поэтому Вы одели меня таким образом? — улыбнулась она, бросив взгляд вниз, скромно оттягивая подол короткой кожаной туники, которую она сейчас носила.
— Да, — не стал спорить я.
— Эта одежда мало что скрывает, — заметила она, пытаясь стянуть полы выреза, и прикрыть свои прелести.
— Это точно, — признал я.
— И обнажает мои руки и плечи, — добавила она. — На мой взгляд это вообще подходит только для ношения рабыней.
— И это верно, — улыбнулся я.
Ещё она не упомянула, что у неё не только были открыты руки и плечи, но любой желающий мог бы полюбоваться хорошим куском её ног, заманчивой впадиной между её прекрасными грудями и бёдрами, при каждом её шаге мелькавшими в боковых разрезах туники.
Она посмотрела на меня.
— Эта одежда Тебе немного великовата, — заметил я.
Конечно, прежняя хозяйка была женщиной более крупного телосложения. Девушка стянула края декольте ещё ближе друг к другу, тем самым, ещё больше подчеркивая свою фигуру.
— Вы надели на меня это, — проворчала она. — Притом, что это — одежда, в которую могла бы быть наряжена рабыня.
— Не думаю, что стал бы надевать на свою рабыню кожу, — улыбнулся я.
Она кивнула. Кожа вообще не разрешается рабыням. Считается, что им больше подходят мягкие и более женственные одежды из шёлковых и реповых тканей, часто короткие и облегающие, не только потрясающе манящие и эстетически привлекательные, но также и возбуждающие, и отражающие их подчинение мужской власти.
— Но я понял, что Вы имеете в виду, — кивнул я.
— Вы считаете, что я — рабыня? — спросила блондинка.
— Конечно, нет, — заверил я девушку.
— О, я не имею в виду по закону, — пояснила она. — Я имею в виду в действительности.
— Ага, — протянул я, — тогда, конечно.
— Конечно, — вздохнула блондинка.
— Даже не сомневаюсь в этом, — кивнул я.
— Остерегайтесь! — вскинулась она. — Я — свободная женщина!
— Но ведь не на самом деле, — заметил я.
— Не на самом деле? — переспросила она.
— Конечно, — подтвердил я. — В действительности Ты — рабыня. Всё, чего Тебе недостаёт, это всего лишь неких незначительных юридическиех формальностей, таких как ошейник и клеймо.
— Эта одежда, — вздохнула она, кидая быстрый взгляд вниз, — настолько короткая и настолько откровенная. Она заставляет меня чувствовать себя как-то странно.
В ответ я лишь пожал плечами.
— Зачем Вы надели на меня такую одёжку? — спросила девушка.