Наездник Ветра
Шрифт:
Когда все сели, он познакомился с гусляром и, конечно, с девушкой. Гусляра звали Спирк, а его подругу – Настася. Она была высокая, очень бледная, с парой длинных косичек и удивительными глазами как бы и не от мира сего. На ней был очень красивый малиновый сарафанчик.
– Будешь пить с нами! – громко сказал Всеслав, зачем-то ударив кулаком по столу. Тот подпрыгнул. К счастью, каким-то образом всё на нём устояло. Сила удара, похоже, была рассчитана очень точно.
– Конечно, буду, – сказал, смеясь, Калокир, – давненько не пил
– Я не люблю брагу, – сказал хазарин, – по мне, уж лучше вино из чёрного льежского винограда.
– Таких, как ты, надо угощать кипящей смолой! – сурово взглянул на него Всеслав, – ты плут, Авраам! Не смей больше являться ко мне сюда! Ещё раз придёшь – убью! Клянусь, что убью!
Хазарский купец только усмехнулся и покачал головой.
– Как же он тебя обманул? – спросил Калокир Всеслава, не отрывая взгляда от девушки.
– Расскажу, когда выпьем, – пообещал Всеслав и подал новому гостю кубок из серебра, который гусляр наполнил перед тем брагой.
– Всё это будет ложь, – бросил Авраам, небрежно пожав плечами. При этом он как бы невзначай слегка отодвинулся от Всеслава. Спирк налил браги во все остальные кубки. Сидевшие за столом подняли их разом, и, звонко сдвинув, опорожнили. Брага была густая, ядрёная. Калокиру пришлось заесть её абрикосом. Русский купец, между тем, поведал:
– Продал мне этот плут пару возов ткани необычайной лёгкости, и повёз я её на Русь через море. Первой же ночью накрыл нас дождичек. На заре стали мы тюки разворачивать, чтобы ткань просушить, и что достаём? Не ткань, а ошмётки! Как тебе это нравится?
– Я ведь предупредил, что эта материя – для дворцовых одежд, так как у неё основа бумажная, – возразил хазарин, – если ты думаешь, что в дворцовых одеждах можно грибы собирать – не я, стало быть, мошенник, а ты дурак! И потом, Всеслав – а что ты рассчитывал получить за такие деньги? Гамбургскую парчу с золотым шитьём? Флорентийский бархат?
– Жаль, что я так и не довёз её до Руси, – вздохнул новгородский купец, – нашили бы девки платьев себе, вышли бы под дождь…
– А у меня есть ещё! Возов двадцать!
Всеслав хотел дать резкий ответ, но тут в разговор вступила Настася. Она заверила всех, что кабы на ней во время дождя что-нибудь растаяло, то её желанием было бы провалиться сразу сквозь землю.
– Если бы это желание вдруг исполнилось, ты смогла бы обрушить свой гнев на тех, кто делает эту ткань, – сказал Калокир, – то есть, на китайцев.
– Что? На китайцев? – переспросила Настася, – но как бы я к ним попала?
– Прямой дорогой, сквозь землю. В Александрии я разговаривал с выдающимся звездочётом, последователем Гипатии. Он уверен в том, что Земля имеет форму арбуза. Если он прав, то Китай на ней приблизительно противоположен Руси.
Всем стало смешно.
– Он, видать, шутник, этот звездочёт, – заметил Всеслав, – ведь если Земля – это шар, то, значит, китайцы ходят кверху ногами!
– Да,
Все задумались. А потом Авраам спросил:
– Не пора ли выпить?
– Давно пора, – произнёс Всеслав, давая знак Спирку. Тот налил. Выпили.
– Как торговля идёт, Всеслав? – спросил Иоанн, взяв с блюда кусок вяленого мяса.
– Не жалуюсь, – был ответ, – продал почти всё.
– А что привозил?
– Пушнину, мёд, воск.
– А что повезёшь назад?
– В основном, тряпьё. А ты, Иоанн, по какому делу приехал в Константинополь?
– Я поступил на службу.
Все быстро переглянулись. Новость была, что и говорить, из разряда тех, которым не сразу верится! А потом Всеслав лениво спросил:
– К кому?
– К царю. К кому же ещё я могу поступить на службу? К мяснику, что ли?
Первой улыбнулась Настася. И этим не ограничилась. Взяв из общей тарелки самый большой абрикос, она его съела и начала обсасывать косточку. Два купца и гусляр за ней наблюдали, давая этим понять, что большей нелепости слышать не доводилось им за всю жизнь. На службу к Царю? К Никифору? Калокир? Тот самый, из Таврики? Легче было поверить в то, что Земля имеет форму арбуза!
– Да ладно уж, ладно! Не хочешь, не говори, – тонко улыбнулся Всеслав, сделав понимающий жест, – мы все – деловые люди! У деловых людей могут и должны быть секреты – так что, как говорится, нечего…
– Никаких секретов у меня нет, – прервал Калокир, – завтра мне дают чин патрикия, и уже на рассвете следующего дня я с пятью мешками медных грошей отправляюсь в Киев.
– Ага, – произнёс Всеслав и переглянулся с хазарином. Всем как будто стало всё ясно. Даже Настася кивнула и положила косточку на тарелку.
– Кстати, Всеслав, – вновь заговорил Калокир, – правду ли я слышал, что послезавтра и ты с дружиной своей уже покидаешь Константинополь?
– А кто тебе об этом сказал?
– Никифор Эротик.
– А, табулярий? – вспомнил Всеслав, – да, знаю. Он – не дурак! Ему можно верить.
– Ну, хорошо. А тебе?
– Ты думаешь, что во мне сейчас говорит вино? – нахмурился новгородец.
– Если бы! Брага. Неужто тебя здесь больше ничто не держит?
– Ты за меня не волнуйся! Я возьму больше, чем потеряю.
Всеслав уже окончательно перестал притворяться пьяным. Было понятно, что он – ни в одном глазу.
– Какую награду ты бы хотел получить? – спросил Иоанн, – если пожелаешь, я без труда для тебя выхлопочу грамоту на беспошлинную торговлю по всей Империи.
– Нет, не нужно. Конечно, это было бы славно, но князь меня не похвалит, если я за услугу, оказанную ему, получу награду не от него.
– Однажды он подарил мне коня с золотистой гривой в награду за мою песню, – решил похвастаться Спирк, – и я этого коня потом сбыл в Путивле за десять гривен!