Наездник Ветра
Шрифт:
– Да это бред! – вскричал Калокир, бледнея, – клянусь, я сделаю всё, чтоб спасти ребёнка!
– А сколько стоит клятва твоя? – спросила Мари, презрительно выпрямившись и утерев слёзы рукавом кофты, – я полагаю, цена её высока! Но ведь цена есть!
Калокир вздохнул.
– Чёрт тебя возьми, женщина! Ты ведь на самом деле мне всё уже рассказала. Ведь я же не идиот!
С этими словами он встал и вышел из-за стола. Мари ему не позволила сделать даже полшага к двери. Также вскочив, она с громким воплем упала к его ногам и обняла их. Без всяких признаков мысли глядя ему в глаза, она прокричала:
– Не выдавай меня! Ради
Иоанн и сам почти уже плакал.
– Ты сумасшедшая, – сказал он, – да будь я десять раз трижды проклят, если хоть один волос упадёт с головы твоей девочки по моей вине! Клянусь Богородицей, что она вернётся к тебе! Может быть, не завтра. Может быть, через год. Поверь мне – не позже, чем через год ты её получишь! Понятно? Жди!
– Да благословит тебя Бог, – вздохнула Мари. Казалось, что она тут же лишилась чувств, уткнувшись своим благородным носом в колени юноши. Он потрогал её плечо. Она слабо всхлипнула.
– Сколько ей лет? – спросил он.
– Три года.
– Чёрт побери! Я их уничтожу, этих зверей!
Он не узнавал свой звенящий голос. Мари испуганно вздрогнула. Все, кто был в кабаке, глядели на них. Опомнившись, Иоанн снова сел за стол и велел француженке сесть. Она это сделала. Слёзы ещё лились у неё из глаз. Как они смотрели, эти глаза!
– Мне нужно подумать, – проговорил Иоанн, – чуть-чуть. Хорошо?
– Скажи, что я должна сделать?
– Где продают гашиш?
– Я думаю, только в квартале Зевгмы. Да уж, там-то он продаётся наверняка!
– Ты меня проводишь?
– Да.
Иоанн положил на стол большую серебряную монету, и они вышли. Близилась ночь. Калокир шагал очень быстро. Мари едва поспевала за ним бежать, до крови сбивая о камни голые ноги.
– Ты правда им ничего не скажешь? – вымолвила она, схватив его за рукав.
– Я уже дал слово.
– И ничего не сделаешь?
– Ничего такого, что сможет ей повредить.
– А как ты освободишь её?
– Это уж моё дело.
Вскоре пришли. Хозяин постоялого двора, переговорив с Мари и взяв у её попутчика золотой, проводил их в комнату, где имелись две мягкие кушетки и два кальяна. Сразу же принесли отличное зелье. Заперев дверь на засов, Мари бросилась на шею будущему патрикию и уткнулась носом ему в плечо.
– Я тебя люблю! Я очень тебя люблю!
– Но я ведь ещё ничего не сделал!
– Ты сделаешь. Ты всё можешь. Ты – почти Бог!
И всё же она его раздевала так, словно он был вовсе беспомощным. А потом ему показалось, что всё умеет она.
Глава шестая
Калокир вспоминал весьма часто об одном случае, который произошёл с ним полтора года тому назад, глубокой осенью девятьсот шестьдесят четвёртого. Дело было так. Подружившись в Готских Климатах со Святославом, он возвращался на торговой галере в Таврику. Кипрские купцы везли соль, купленную ими у него же, у Иоанна, на солеварнях, которые он получил в подарок от князя руссов. Калокир был весел и окрылён. Его честолюбие пело сотнями струн. Щипал их сам Дьявол. Шагая по узкой палубе взад-вперёд, юноша всерьёз размышлял, ни много ни мало, о том, как бы подчинить себе Время. Затяжной дождь держал в трюме всех, кроме молчаливого кормчего и гребцов, так что сын стратига два дня подряд слонялся от борта к борту без собеседников,
Галера ползла вдоль берега. Иоанн, замедляя шаги у левого борта, глядел на дикие пространства Климатов, местами сплошь каменистые. Низкие берега сменялись иногда скалами. Дальше чахла в холоде степь. Отары овец, бродя меж холмов, где было не ветрено, доедали скудную зелень. Солончаки, разлившиеся во впадинах, выделялись своей мертвенной невзрачностью даже здесь, в увядшей степи, под осенним небом. Калокир спрашивал сам себя, чем же привлекла Святослава такая серость? Ответ был, впрочем, понятен – в Готских Климатах пересекалось множество караванных дорог, и, освобождённые от хазар, они могли принести огромные прибыли. Но глядеть на эти унылые берега было безотрадно.
На третью ночь дождь лить перестал, и сразу после рассвета на горизонте показался остров Климента. За ним из дымки выплыли скалы Таврики, над которыми были лишь облака и нежно сияющие в лучах розового солнышка купола церквей Херсонеса. Кормчий выправил курс на скопище кораблей, теснившихся в бухте гавани Символов. Глубина у её причалов была изрядная, что давало возможность даже трёхпалубным кораблям вставать на швартовку. Прямо от них, от причалов, к воротам города поднималась неимоверная лестница, высеченная в огромной скале. Херсонес почти целиком стоял на каменном пьедестале.
Первым сойдя с корабля, Калокир присел на какой-то ящик около группы каких-то спорщиков, чтоб узнать, о чём они спорят. В гавани было немноголюдно. Торговцам, купившим у Иоанна соль, пришлось немало побегать, чтоб найти грузчиков. Среди этих последних внимание Калокира привлёк один. Это был парнишка – смешливый, голубоглазый, никак не старше семнадцати. При довольно высоком росте он совсем не был похож на богатыря, но восьмипудовые мешки с солью запросто перетаскивал по два сразу, беря их правой и левой – так, будто это были простые снопы соломы. Шагая с ними по сходням, он пару раз всё же оступился, но не упал. Его старшие товарищи брали каждый мешок вдвоём, кряхтя и сгибаясь под его тяжестью. Вышло так, что за полтора часа галера была разгружена, и юнец перетаскал больше, чем шестеро остальных. Купцы его не обидели, заплатили ему четыре миллиариссия. Всем другим швырнули по одному на двоих.
– Лихо ты таскаешь эти мешки, – заметил по-гречески Иоанн, подойдя к старательному работнику. Тот ещё не успел отдышаться. Убрав монеты в карман, он неторопливо обвёл Иоанна взглядом, не понимая, чего от него хотят, и сказал:
– Приходится.
– Ясно. Как тебя звать?
– Рагдай.
– Ты, вижу, с Руси?
– С Руси. Из Переяславля.
Про этот город, стоявший среди днепровских равнин, в Херсонесе знали. Из него в Таврику степным шляхом шло очень много товаров.
– А я – Иоанн Калокир, – представился отпрыск градоначальника, – ты слыхал, наверное, это имя?
– Как не слыхать? Слыхал.
Сын стратига понял, что русс узнал его сразу. Значит, он находился здесь, в Херсонесе, не один месяц.
– Ты пьёшь вино? – спросил Иоанн.
– Пью только хорошее.
– Я хочу тебя угостить.
– Спасибо. А где?
– Вон в том кабаке!
Пока шли вдоль берега, Калокир искоса глядел на своего спутника. Тот лицом походил на девушку, хоть пострижен был кое-как. Взгляд его больших, светлых глаз выражал готовность ответить на все вопросы.