Награда для генерала
Шрифт:
Генерал нарочито удивленно приподнял брови и поинтересовался:
– А ты хотела заняться чем-то еще? Я открыт для предложений.
Это уже точно было издевательством, поэтому я не стала выдавливать из себя улыбку.
– Зачем вы так, генерал Шелтер? Вы победили. Я здесь, как вы и пожелали, полностью в вашей власти, абсолютно беззащитна перед вами. Вы вольны делать со мной все, что пожелаете, я не смогу вас остановить, даже если попытаюсь. Зачем еще издеваться? Зачем вы играете со мной? Вас забавляет мой страх? Это одно из тех удовольствий, которые вы предпочитаете вместо сладкого?
Его
– Да, пожалуй, не стоило тянуть, а сразу поговорить с тобой обо всем, – признал он с тихим вздохом.
Тон его тоже переменился, стал похож на тот, каким он говорил со своим возницей и с Мег. Он стал… нормальным, человеческим, голос прозвучал немного устало.
– Но ты сама виновата, милая, нечего было так старательно притворяться спящей, когда я пришел к тебе в первую ночь. Я бы объяснил тебе все еще тогда.
– Объяснили – что?
Он скрестил освободившиеся руки на груди, снова глядя на меня в упор.
– Я не собираюсь спать с тобой, Мира. Твоя драгоценная невинность меня совершенно не интересует, оставь ее себе.
Я моргнула, осмысливая сказанное. Прозвучало, возможно, немножко грубо, но мне его слова показались музыкой. Я почти физически ощутила, как из сердца вынули что-то острое и большое, из-за чего то болело уже несколько дней, постоянно тревожно сжимаясь и неровно колотясь.
– Правда?
– Да, – пожал он плечами, словно его удивляло мое недоверие. – Хочешь верь, хочешь нет, но в моей жизни хватает женщин, которые с радостью делят со мной постель. У меня нет необходимости навязывать себя той, что будет до последнего отбиваться. А ты из тех, кто непременно будет, это я понял еще в лесу. Должен признать, что в отличие от Магистра, я совершенно равнодушен к девственницам. Даже, пожалуй, наоборот, предпочитаю женщин опытных, которые знают, чего хотят, и знают, как доставить удовольствие мне.
Его откровенность меня смутила. Хотя бы потому, что еще никогда мне не доводилось обсуждать подобные темы с мужчиной. Шелтер вообще оказался первым человеком в моей жизни, кто так спокойно говорил о близости. Его… предпочтения шли вразрез со всем, чему меня учили дома, а это смущало еще больше.
А еще оставался непонятным важный момент.
– Но зачем тогда? Зачем вы попросили меня в награду? Вы могли попросить что-то, что вам действительно нужно.
– Что, например? – хмыкнул он и обвел взглядом гостиную. – У меня все есть. Даже больше, чем мне нужно.
– И все равно не понимаю, – я покачала головой, чувствуя, что в действиях генерала обязан быть какой-то мотив или тайный смысл. – Вы думали, что я шептунья? В этом все дело? И что вы будете делать со мной теперь, когда это оказалось не так?
Шелтер вдруг склонил голову набок и улыбнулся непривычно искренне.
– Тебе даже на секунду не приходит в голову мысль, что я мог сделать это из сострадания? Что я мог просто пожалеть тебя?
Наверное, мне не удалось скрыть удивление и последовавшее за ним сомнение, потому что улыбка генерала превратилась
– Простите, генерал Шелтер, но вы не похожи на человека, способного на сострадание и жалость.
– Неужели? Ты знаешь меня… Сколько? Одну прогулку по лесу и один совместный ужин, не считая сегодняшних наших посиделок? И уже такие категоричные выводы?
Вопрос прозвучал резко и как будто… обиженно? Нет, мне, должно быть, почудилось, потому что быть такого не могло. И все же я виновато опустила взгляд в пол.
– Я видела, как вы застрелили того солдата, генерал, – сказала, словно оправдываясь. – Он просто отвлекся на секунду, а вы убили его, не дав шанса оправдаться.
– Ах вот оно что, – насмешливо фыркнул Шелтер. – Ты Торреса пожалела. А ты не заметила, к чему привела его невнимательность?
Я напрягла память, но не смогла понять, о чем он говорит. Все события того дня и вечера превратились в моей голове в кашу, перед глазами вставали только отдельные фрагменты: убийство солдата, встреча с варгами в лесу, как Шелтер нес меня на руках…
– Сколько рядовых было с нами до того, как Торрес отвлекся? – снова требовательно спросил Шелтер, не дождавшись моего ответа. – Я тебе напомню: двое были ранены, ими занимались Этьен и Малик. Двое караулили сиранцев: Торрес и Велс. Калеб и Хофф прямо перед этим вытащили Гора из машины, на которую упало дерево. Умеешь считать, Мира? Сколько получается?
– Восемь, – испуганно выдохнула я, чувствуя, что зря завела этот разговор: генерал злился.
– А потом осталось четверо. Одного застрелил я, одного так и не смог спасти Этьен. Еще двое погибли от рук сиранца. Торреса он просто ударил, а Велса сразу застрелил. А потом и Гора. Бедный парень… Выжил в той машине, и погиб пару минут спустя от пули. Из-за того, что Торрес отвлекся. И ладно бы отвлекся на что-то дельное. Нет, он отвлекся на тебя. Думаю, останься ты на одну ночь в его власти, сочувствия к нему у тебя бы поубавилось. За ним и раньше водились подобные грешки, но нет в армии Магистрата закона, по которому я мог бы наказать рядового за несдержанность в отношении побежденных женщин. Если это не мешает делу. Но он отвлекся – и двое погибли. Два хороших парня, два старших сына, между прочим. Глупо и бессмысленно, в ситуации, когда они считали, что все под контролем их товарища. Что я должен был сделать, по-твоему? Выпороть его? И ждать, когда он снова подведет остальных и погибнут другие? Ты сама могла погибнуть, если бы не реакция Морана, повалившего и прикрывшего тебя.
От его резкого тона и ставшего громким голоса у меня перехватило горло, а к глазам подступили слезы. Я вспомнила, как рядом со мной упал тот помятого вида солдат, и подивилась, что совсем не думала об этом потом. Словно моя память решила затянуть неприятные эпизоды туманом. Только убийство Торреса не смогла стереть – слишком ярким оно оказалось.
– Я не святой, милая, – неожиданно тихо и спокойно добавил генерал. – И прозвище свое заслужил. Но никогда и ни с кем я не был бессмысленно жесток. Ни одной жизни я не отнял ради собственного удовольствия. И сожалений у меня куда больше, чем ты можешь себе представить. Доброй ночи.