Нагуализм или лабиринты познания Алексея Ксендзюка
Шрифт:
И недаром Кастанеда называл энергетическое поле Вселенной не только нагуалем, но и “тёмным морем осознания» [99] .
В очередной раз мы наблюдаем странную аномалию в мышлении нашего героя. «Но почему сказано, что море “тёмное”? — задаётся наконец Алексей Ксендзюк закономерным вопросом и продолжает: — Эпитет мрачный и вызывающий неприятные ассоциации. Почему Кастанеда не последовал индоевропейской мистической традиции в своей интерпретации уроков дона Хуана? Ведическая концепция, лежащая в основе культурного языка европейской цивилизации, кажется массовому читателю ближе и понятней, её архетипическая символика “света” и “тьмы” как Добра и Зла, Рая и Ада (в самом широком смысле) настолько укоренилась в тонале нашей цивилизации, что даже не нуждается в специальном усилии переводчика. В образном языке, которым мы привыкли пользоваться,
99
Из части «Порог третий. Сила сновидения», гл. 1, «Мир сновидения».
100
Там же.
Да нет, Свет и Тьма — не только символика, но и эзотерика, качество, буквализм и суть тех или иных энергетических потоков, пространств. Ну, в самом деле, исследуй, обнаружь это! Ведь у Кастанеды говорится об этом открыто; «сумрак», «мрак», «тьма» — вообще подчёркнуты (что и должно соответствовать чёрной магии):
Дон Хуан: «внутри каждого человеческого существа есть гигантское ТЁМНОЕ (!) озеро безмолвного знания» (из кн. 8, гл. «Место без жалости», стр. 142).
«Он («чёрный мир») не был тёмен как ночь, просто всё, что меня окружало, было ЧЁРНЫМ как смоль. Я взглянул на небо, но нигде НЕ БЫЛО ВИДНО СВЕТА. Небо тоже БЫЛО ЧЁРНЫМ и буквально сплошь усеяно линиями и неправильными кольцами ЧЕРНОТЫ разной плотности. Оно было похоже на ЧЁРНУЮ древесину с рельефно выделенной фактурой…» (из кн. 7, гл. 18, стр. 502–503.)
«То, что я мог видеть, представляло собой подобие исполинской губки. Оно было пористым и покрытым углублениями. Я не мог прикоснуться к нему, но оно выглядело твёрдым и волокнистым. Оно было ТЁМНО-КОРИЧНЕВОГО цвета… То, что я видел, не изменяло своих очертаний. Оно не двигалось…»;
«СВЕТ БЫЛ ТУСКЛЫЙ, но всё было отчётливо видно. Тоннели выглядели оживлёнными и сознательными; они “кипели”» (из кн. 9, гл. 5, стр. 121–124).
«— Это мир ТЕНЕЙ, — сказал голос эмиссара, как только я прибыл. Но хотя мы и тени, мы всё-таки излучаем свет. Мы не только подвижны, мы ещё и являемся светом в туннелях… Мы — подвижные ТЕНИ. Туннели дают нам свою энергию, а мы выполняем их распоряжения…»;
«Я Кастанеда) увидел забавно соединённые, напоминающие железы выпуклости, которые излучали ТУСКЛЫЙ СВЕТ… Я начал удивляться действительным размерам этих туннелей…» (из кн. 9, гл. 6, стр. 148, 151, 154).
«Я увидел красноватый мир, жаркий и гнетущий, ТЁМНЫЙ, испещрённый пустотами, в мире этом не было неба и ОТСУТСТВОВАЛ КАКОЙ БЫ ТО НИ БЫЛО СВЕТ, кроме зловещих отражений красноватых огней…» (кн.7, гл. 13, с. 434–435, 436).
В конце концов, если трудно по памяти выхватить этот всеобщий эзотерический признак, выпиши всё о мирах сознания толтеков и обрати внимание на одни и те же повторяющиеся характеристики, на МРАЧНЫЙ, ТУСКЛЫЙ, БЛЕДНЫЙ или МЕРЦАЮЩИЙ свет, фон, на лабиринт СВЕТОТЕНИ и мир ТЕНЕЙ. И убедись в том, что «тёмное море сознания» «буквально», «действительно» — тёмное! Что по всем человеческим представлениям соответствует Аду, Аиду, преисподней, подземному миру! Это ведь так просто! (Миры счастья, блаженства, Любви — залиты, светятся чистым ярким космическим созидательным Светом!)
Планетарный Мрак описан и подан К. Кастанедой не посредством «художественных» образов (скажем, черти, сковородки…), а в прямом переживании, в непосредственном ЭНЕРГЕТИЧЕСКОМ восприятии, в толтекском ВИДЕНИИ!
Нет, интеллект А. П. Ксендзюка проходит сквозь столь очевидное, он почему-то «не обращает внимания», «не замечает». Мышление функционирует странно и деструктивно. «Славянский толтек» «объясняет»:
«В языке нагуа (nahuatl) Непостижимое традиционно ассоциировалось с “ночью” и, следовательно, с “темнотой”. Выражение “тёмная сила” в символическом описании месоамериканских индейцев не имеет никакого отношения ко Злу. Это всего лишь “неведомая сила”, Неизвестное и, возможно, Непознаваемое. Это то, что является Тайной, “лежит в тени”, за границами дневного, освещенного и потому опознанного мира. “Тёмное море” лежит в основе всего явленного, оно является началом нашего собственного осознания, недоступным для различающего восприятия. Оно не может быть разобрано аналитическим умом, “освещено” им посредством манипуляций интеллекта, использующего абстрактные слова, искусственно разрывающие Реальность на фрагменты. Ведь только фрагменты можно увидеть как что-то яркое и обманчиво
Подобную символику “темноты” мы находим в других не-арийских культурах — у китайцев, тибетцев и японцев. Об этом сказано, например, в известном афоризме дзэнского практика Тюнь-шан Лянь-ши: “Есть лишь одна вещь: наверху она поддерживает Небеса, внизу она объемлет Землю: она темна, как черный лак, и всегда активно действует» [101] .
Алексей Ксендзюк почему-то пристрастно уцепился за символизм, но миры Кастанеды, мрачные трубопроводы и туннели, «чёрный» мир — отнюдь не символика, а энергетическая реальность. Реальность определённой энергии! Как это можно не учитывать и «не замечать»! И как это в целом назвать? Наивностью? Эффектом «зомби»? Патологией восприятия? Тупоумием? Глупостью?
101
Там же.
«Не замечать» это может только духовно больной, невменяемый человек…
Почему он «закрыт» от простого и очевидного, А. Ксендзюк мог бы сам себе ответить своим же высказыванием, например, так:
«Поэтому ЧСВ сильно ограничивает восприятие и познание всего нового. Это чувство изначально подозрительно, оно опасается всего, что может ему не соответствовать» [102] .
Всякая, особенно ложная, тёмная установка — это страшное ограничение, доходящее до самогипноза, из которого нет выхода!
102
Из кн. «Пороги сновидений», подраздела «Миры второго внимания и безупречность».
И далее следуют глупости — А. Ксендзюк со свойственным ему «пустым» пафосом «зажигает» в этом «море» (в Аду) «свет своего осознания» и, фактически, вдохновенно призывает к этому и других:
«И всё же прикосновение к тёмной, непостижимой Реальности порождает “свет” осознания — вынуждает собирать и “освещать” недоступные ранее области психики. В этом есть известная афористическая логика: мы отправляемся в странствие по тёмному океану и зажигаем мощный источник света, чтобы отыскать в этих неведомых пространствах свой уникальный путь» [103] .
103
Там же.
Какая несуразность! То же самое было и с учеником Кастанедой — он глянцевым навозным жуком или мухой (мелким пузырьком света) «исследовал», искал свой «путь» в громадной вонючей подземной клоаке, во тьме («мире теней»)…
Параллельно пробуксовываются и старые темы с пространными псевдонаучными отступлениями и пустыми призывами к безупречности…
«Наиболее известным приложением голографической модели мира к работе мозга и психики является теория Карла Прибрама. Работы учёного известны, так что я не буду их пересказывать. В нашем случае важно лишь заметить, что сознание, погруженное в энергетический океан квантовой Реальности, изоморфно ему — то есть может также рассматриваться как голографическая структура. Чувствительность нашего энергетического тела универсальна, и принципиальных преград для перцепции не существует. Всё сущее потенциально доступно нашему осознанию как для восприятия, так и для энергетического взаимодействия…» [104]
104
Из подраздела «Психонавтика VS. Астронавтика».
А «безупречность» стала буквально сверхценной, маниакальной, навязчивой, бредовой идеей — «славянский толтек» повторяет её тупо, нудно и по-прежнему отвлечённо в небольшом по объёму издании более пятидесяти раз (!):
«Обратите внимание на это условие — “великая непривязанность и отказ от чувства собственной важности в любом его проявлении”. За этими словами скрывается большая часть психоэмоционального опыта безупречности — “великая непривязанность” невозможна, пока нами движет страх смерти и жалость к себе…» [105]
105
Из подраздела «Миры второго внимания и безупречность».