Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы

Маккей Чарльз

Дюнуа, по всей видимости, был частично того же мнения. Не относясь с пренебрежением к храбрости армии, он признавал полезность способного финансиста, на деньги которого она кормилась и содержалась, и постоянно оказывал ему свое высочайшее покровительство.

Когда был заключен мир, Жак вновь посвятил себя коммерции и снарядил несколько галер для торговли с генуэзцами. Он также приобрел крупные поместья в разных частях Франции, крупнейшими из которых были владения баронов в Сен-Фаржо, Ментоне, Салоне, Мобранше, Моне, Сен-Жеране-де-Во и Сент-Аоне-де-Буасси, имения графов в Ла-Палиссе, Шампиньели, Бомоне и Вильнове-ла-Жене и владение маркизов в Туей. Кроме того, он добился для своего сына Жана Кёра, ставшего священнослужителем, высокого поста архиепископа Буржского.

Все говорили, что столь большое состояние не могло быть нажито честным путем. И богачи, и бедняки страстно желали, чтобы настал день, когда будет умерена гордыня этого человека, которого один социальный класс считал выскочкой, а другой угнетателем. Жак был до некоторой степени встревожен ходившими о нем слухами и неясными намеками на то, что он снизил курс валюты королевства и подделал

королевскую печать на некоем важном документе, посредством которого он выманил у государства огромные суммы. Дабы заглушить эти слухи, он пригласил множество алхимиков из других стран пожить у него и распустил встречный слух, что открыл тайну философского камня. Жак также построил в родном городе величественное здание, над входом в которое приказал высечь алхимические символы. Некоторое время спустя он построил еще один, не менее роскошный дом в Монпелье, который украсил так же. Мало того, он написал трактат по герметической философии, в котором заявил, что знает секрет превращения металлов.

Но все эти попытки завуалировать многочисленные акты казнокрадства оказались бесполезными, и в 1452 г. он был арестован и отдан под суд по нескольким обвинениям. Только по одному из них, инспирированному злобой его врагов с целью погубить его, он был оправдан: судьи решили, что он не является соучастником отравления его доброй патронессы Агнес Сорель. По остальным обвинениям его признали виновным и приговорили к высылке из королевства и уплате огромного штрафа в четыреста тысяч крон. Было доказано, что Кёр подделал печать короля, что в качестве мастера Буржского монетного двора он украл у королевства золотые и серебряные монеты на огромную сумму и что он без колебаний снабдил турок оружием и деньгами, чтобы те могли продолжать войну против их соседей-христиан, за что получил самое щедрое вознаграждение. Карл VII до последнего момента верил в его невиновность и был глубоко опечален вынесенным приговором. Его усилиями штраф был снижен до суммы, которую Жак Кёр был в состоянии заплатить. Отсидев какое-то время в тюрьме, он был освобожден и покинул Францию с крупной суммой денег, часть которой, как подозревали, составляла выручка от реализации конфискованного у него имущества, которую ему тайно выплатил Карл. Он перебрался на Кипр, где умер около 1460 г., будучи богатейшим и известнейшим человеком на острове.

Все авторы алхимических трактатов считают Жака Кёра членом их братства и расценивают как лживое и клеветническое более рациональное объяснение его богатству, вытекающее из материалов судебного процесса по его делу. Пьер Борель в своих «Галльских древностях» отстаивает мнение, что Жак был честным человеком и делал золото из свинца и меди посредством философского камня. Адепты алхимии единодушно разделяли эту точку зрения, но им оказалось трудно убедить в этом даже своих современников, не говоря уж о последующих поколениях.

МЕНЕЕ ИЗВЕСТНЫЕ АДЕПТЫ ЧЕТЫРНАДЦАТОГО И ПЯТНАДЦАТОГО ВЕКОВ

В четырнадцатом и пятнадцатом столетиях во всех европейских странах появилось множество других претендентов на знание секретов философского камня. Вера в возможность превращения металлов была столь массовой, что всякий химик был в большей или меньшей степени алхимиком. Германия, Голландия, Италия, Испания, Польша, Франция и Англия породили тысячи безвестных адептов, которые в погоне за своей химерой не обходили стороной и более прибыльные астрологию и гадание. Монархи Европы были не меньше своих подданных убеждены в возможности открытия философского камня. Алхимию поощряли английские короли Генрих VI и Эдуард IV. Германские императоры Максимилиан, Рудольф и Фридрих II уделяли ей большое внимание, и их примеру следовали все наместники их владений. Среди дворян и мелких суверенов было обычной практикой пригласить алхимика пожить на принадлежащей им территории, чтобы его можно было заточить в темницу и держать там до тех пор, пока он не сделает достаточное количество золота, чтобы заплатить миллионы в качестве выкупа. В результате множество бедняг томилось в тюрьме постоянно. Подобная участь была, похоже, уготовлена Эдуардом II Раймунду Луллию, признанному мэтру алхимии, которому было предоставлено жилье в Лондонском Тауэре. Он вовремя распознал трюк, который с ним собирались выкинуть, и ему удалось бежать. Согласно утверждению некоторых его биографов, он прыгнул в Темзу и доплыл до корабля, стоявшего на якоре в ожидании беглеца. Данная практика бытовала и в шестнадцатом веке, о чем более подробно будет рассказано в подразделе о Сетоне Космополите.

Из всех сочинителей алхимических трактатов, чья жизнь и приключения либо пребывают в безвестности, либо по тем или иным причинам не заслуживают детального рассмотрения, можно выделить следующих. Джон Доустон, англичанин, в 1315 г. написал два трактата о философском камне. Другой англичанин, Ричард, или, по мнению некоторых, Роберт, в 1330 г. написавший труд под названием «Correctorium Alchymiae», пользовался большим уважением до появления Парацельса. В то же время жил Петр Ломбардский, автор «Полного трактата по герметической науке», сокращенный вариант которого был впоследствии опубликован Лачини, монахом из Калабрии [126] . В 1330 г. самым известным алхимиком в Париже был некий Одомар, чей труд «De Practka Magistri» долгое время был настольной книгой алхимического братства. Иоанн де Рупекисса, французский монах ордена св. Франциска, в 13 57 г. объявлял себя как алхимиком, так и пророком. Некоторые его пророчества были настолько неприятны Папе Иннокентию VI, что сей понтифик решил положить им конец, заперев пророка в темницах Ватикана. Принято считать, что он там умер, хотя никаких подтверждений этому не имеется. Главными его трудами являются «Книга

света», «Пять эссенций», «Рай философов» и «De Confectione Lapidis» — наиболее значимый из всех. Среди адептов он не считался светилом. Еще одним претендентом на лавры алхимика был Ортолани, о котором известно лишь то, что он занимался алхимией и астрологией в Париже незадолго до Николая Фламеля. Его руководство по практической алхимии было написано в этом городе в 1358 г. Предполагают, что примерно в это же время писал свои труды Исаак Голландский, сын которого также посвятил себя этой науке. Об их жизни неизвестно ничего, заслуживающего внимания. Бёрхааве похвально отзывается о многих отрывках из этих трудов, их высоко ценил Парацельс. Основными из них являются «De Triplici Ordine Elixiris et Lapidis Theoria», изданный в Берне в 1608 г., и «Mineralia Opera, seu de Lapide Philosophico», изданный в Мидделбурге в 1600 г. Поляк Коффсткий около 1488 года написал алхимический трактат, озаглавленный «Тинктура из минералов». Этот перечень авторов был бы неполным без одного монарха. Французский король Карл VI, один из самых доверчивых суверенов того времени, чей двор кишел алхимиками, магами, астрологами и знахарями всех мастей, неоднократно пытался открыть философский камень и считал себя настолько эрудированным в этой сфере, что решил просветить мир своим трактатом под названием «Королевское сочинение Карла VI Французского, сокровище философии». Считается, что из него Николай Фламель почерпнул идею своего «Желанного желания». Ленгле дю Френуа пишет, что это весьма аллегоричная и абсолютно непонятная книга. Более полный перечень герметических философов четырнадцатого и пятнадцатого веков читатель найдет в третьем томе вышеупомянутой «Истории» Ленгле.

126

Калабрия — административная область на Юге Италии, главным образом на пове Калабрия. Прим. перев.

РАЗВИТИЕ АЛХИМИЧЕСКОЙ КОНЦЕПЦИИ В ШЕСТНАДЦАТОМ И СЕМНАДЦАТОМ ВЕКАХ

В шестнадцатом и семнадцатом столетиях тысячи легковерных энтузиастов продолжили поиски философского камня, но в данный период алхимическая концепция претерпела значительные изменения. Ученые мужи, посвятившие себя алхимическим изысканиям, значительно пересмотрели их конечную цель, приписав чудодейственному камню и эликсиру способность не только превращать неблагородные металлы в благородные, но и решать все проблемы других наук. Они утверждали, что, овладев ими, человек приблизится к Создателю, что болезни и страдания будут изгнаны из этого мира, и что «миллионы святых существ, ходящих по земле невидимыми» будут сделаны видимыми и станут друзьями, компаньонами и учителями человечества.

Максимальное влияние на умы европейцев эти поэтичные и фантастические доктрины оказывали в семнадцатом веке, когда из Германии, где они впервые были выдвинуты Розенкрейцем, распространились на Францию и Англию, прочно засев в умах множества умных, но чересчур увлеченных искателей истины. Парацельс, Ди и другие, менее значительные фигуры, были очарованы изяществом и красотой новой мифологии, призванной украсить литературу Европы. Большинство алхимиков шестнадцатого столетия, не зная о существовании ордена розенкрейцеров, находилось тем не менее под влиянием их причудливых догматов. Однако прежде чем начать подробный рассказ об этих возвышенных мечтателях, необходимо подытожить историю герметического недомыслия и проследить постепенное изменение устремлений адептов. Читатель узнает, что по мере взросления цивилизации это слепое увлечение скорее усиливалось, чем ослаблялось.

Аугурелло (Augurello)

Среди алхимиков, родившихся в пятнадцатом и ставших известными в шестнадцатом веке, первым по хронологии является Джованни Аурелио Аугурелло. Он родился в 1441 г. в Римини и по прошествии лет стал профессором беллетристики в Венеции и Тревизо. Он довольно рано уверовал в герметическую науку и, бывало, молил Всевышнего ниспослать ему счастье открытия философского камня. Он был постоянно окружен атрибутами химии и тратил все свои деньги на покупку снадобий и металлов. Кроме того, он был поэтом, но переоценивал свой поэтический дар. Свою «Крисопею», в которой он объявляет себя корифеем златоделания, он посвятил Папе Льву X в надежде, что сей понтифик щедро вознаградит его за любезность. Однако Папа был слишком тонким ценителем поэзии, чтобы получить удовольствие от более чем заурядной поэмы, и слишком хорошим философом, чтобы одобрить проповедуемые ею странные доктрины, поэтому он был далеко не в восторге от этого посвящения. Пишут, что, когда Аугурелло обратился к нему за наградой, Папа, казавшийся воплощением доброты и сердечности, церемонно достал из кармана пустой кошелек и подарил его алхимику, сказав, что, поскольку тот умеет делать золото, самым подходящим подарком ему является кошелек, чтобы это золото в него класть. Эта издевательская награда была всем, что бедный алхимик когда-либо получил за свою поэзию и алхимию. Он умер на восемьдесят третьем году жизни в крайней нужде.

Корнелий Агриппа (Cornelius Agrippa)

Этот алхимик имеет выдающуюся репутацию. О его способностях рассказывали самые удивительные истории. Говорили, что он может превращать железо в золото одним лишь словом. Он-де повелевал всеми ангелами небес и демонами преисподней, которые были готовы повиноваться ему во всем, мог вызывать из могил «выглядящие как при жизни» призраки великих людей, являя их взору тех любопытных, которым хватало смелости вынести их присутствие.