Наират-2. Жизнь решает все
Шрифт:
Затирает случайно нарисованные прыщи. Эх, Аттонио, как непохожи твои витиеватые речи на твои же точные и честные полотна.
— А что до логова демонов… — наконец мягко заметил Аттонио, разглядывая нужный лаз. — Сдается, там кое-что поинтересней. То, что невообразимым образом отыскал Кувард. И то, что почуяла изголодавшаяся по эману бескрылая склана.
Длинный коридор, по которому пришлось ползти на карачках, разрешился большим залом, уставленным саркофагами. Поначалу долго сидели, забившись в глубокую нишу, пытаясь
Отсюда повела Элья. Уверенно обогнула жаровню в форме скачущей лошади, переступила через треснутый щит и скрылась, нырнув в темноту, но далеко не ушла. Остановилась у низенькой, даже до колена не доходившей, стены из темного кирпича и разглядывала то, что находилось по другую ее сторону.
— Должны были заделать, — сказала она всем и никому. — Приказал заделать. Ослушались… Кагана ослушались! Сволочи.
Она подхватила кирпич из тех, что валялись под ногами, и швырнула в стену.
— Потише ты, — пробурчал Бельт. — Не заделали и ладно. Нам от этого польза.
Но переступать отмеченный харусами рубеж не стал. А рыжая забеспокоилась, закрутила головой, щуря на темноту то левую, то правую глазницу. Нечисто там, за порогом.
— Туран, — Аттонио ухватил за колечко, буквально вырывая лампу из рук. — Думаю, имеет смысл проверить дорогу.
Вперед пойти? В неизведанное? На пару со скланой, которая обещала пока не трогать, но кто знает, как долго это «пока» продлится?
— Многоуважаемый Бельт ранен, — продолжал увещевать мэтр, подталкивая к пролому. — И склана…
— Склана пойдет, — Элья легко запрыгнула на стену, расставила руки, ловя равновесие. — Куда она денется, склана. Ей теперь что в Кхарн, что к демонам. Едино.
Это не ее голос и манера говорить. У Аттонио перенимает, что ли? И поворот головы другой, и поза. Знакомо, но… чушь какая-то.
— Не дергайся, предатель, тебе ведь было обещано, — ухмыльнулась она и грузно, по-мужски, спрыгнула на ту сторону. — Поспеши, демоны заждались.
Туран с трудом перекинул через стену покалеченную ногу.
Странное чувство, как будто он и склана неподвижны, а камень сам ползет под ногами. И не камень это — гранитный язык, который затягивает двух мошек в пасть. Покатый свод пещеры — нёбо. Сталактиты — зубы. И узкая щель-глотка не удивляет. А что — глотка и есть. Дыра, окруженная желтыми валунами с красно-мясными прожилками. Так и тянет подойти и внутрь глянуть, убедиться, что оно — живое.
— Не стоит, — сказала Элья, обходя пещеру вдоль стены. Ступала она осторожно, стараясь не коснуться темных жил, которые прорастали в камне, всплывая на его поверхность
И воздух здесь движется, царапает кожу. Кажется, что это царапанье даже слышно.
Ассссссс…
— Я была права. Здесь нет выхода. Убираемся.
— Ты просто не знаешь, что искать, — мэтр Аттонио вынырнул из темноты, отряхиваясь, точно выбравшаяся на берег крыса. — Вот он какой…
В пещеру вошел Бельт-поводырь, угаданный задолго до появления по шаркающим шагам слепой подруги.
— Я рисовал это немного иным, — произнес художник.
— Ты говоришь о яме? — спросила Элья.
— Угу, о яме. О зародыше. Хотя это уже давно не семя. Вот как получается: искали мы, а нашел Кувард. И ты.
Цап-царап по спине.
Ассс… Это я нашел… Еще немного… Глоток… Дай, дай, дай…
Они со скланой стояли по разные стороны каверны. Смотрели не в оранжевый зев, по которому будто стекали в глубину струи крови, но друг на друга. А про Турана забыли. Туран им теперь не нужен.
— Что ж, подтвердилось сразу несколько предположений. Смотри, склана. Чувствуй. Запоминай. Тебе снова предстоит искать подобное.
Искать… Постоянно искать… Если не искать — жажда, голод, смерть… Дай, дай, дай… Раздави, предай… Отруби, отрежь… Ешь, ешь, ешь…
Элья содрогнулась, а Бельт принялся вытирать ладони о куртку… почти касаясь рукоятей кинжалов.
— Кувард описывал его без красных жил, — пробормотал мэтр.
— Их и не было. Столько — не было. И камень был не в темный желток, а в золотарницу. Светлее.
Ассс… Ассс… Ассс…
Аттонио кивнул и совсем бесцветно произнес:
— Знаешь, Элья, я сейчас должен хвататься за волосы и скакать до самого каменного свода, в общем — буйствовать в радости. Но ничего такого я не чувствую… Я думал, что в лучшем случае он умирает. А он растет.
— Он? — Туран уже знал ответ. Он здесь, вокруг, примеривается, не зная, как можно дотянуться до добычи. Он сверлит камни корнями, расползается.
— Он — Понорок. Еще маленький, пробившийся под самым боком другого. Выживет ли?
Выживу, выживу, выживу… Рядом — большое и старое, слабое… Жить, жить, жить… Пить, пить, пить… Тихо, много, долго… До самой смерти… Его смерти… Их смерти…
— А если выживет, — глухой голос скланы раздавался поверх нечеловеческого, — то станет Понорком Понорков.
Нора, нора, норка… Далеко, глубоко, надежно…
— Маленькое чудовище сожрет большое. И какое из двух страшнее?
Туран прыгнул раньше, чем склана сделала шаг. Только поэтому он успел ухватить её, провалившуюся в зёв, сперва за куртку, а после за локоть. Рядом плюхнулся Бельт, одной рукой вцепившись в Турана, а другой помогая удерживать Элью.
Бескрылая висела полумертвым мотыльком, насаженным на крючок, и желтая пасть уже смаковала добычу.
Серые веки смежены, пальцы мягки…