Наивны наши тайны

Колина Елена

— Но я очень быстро замерзла и... — Рита застенчиво потупилась, — и захотела в туалет.

Она подергала ручку двери в ванную и только повернулась, чтобы уйти, как дверь открылась, и на пороге появилась Лариса. Она была очень красная и на лбу у нее были капельки пота. На Ритин вопрос, не нужна ли помощь, Лариса обессиленно пробормотала, что, мол, все в порядке.

Не открывая глаз, Аврора произнесла:

— А когда вы зашли в ванную... простите меня, дорогая, за пренебрежение правилами приличия, но... не витал ли случайно в ванной

запах... э-э... рвоты?

— Неловко говорить про такое.. Да, кажется, а что? Такое бывает от нервного напряжения. Лариса держалась-держалась, а потом...

— Нам с вами надо проанализировать все факты, все самые крошечные фактики... Важные факты отложим в одну сторону, а ненужные отложим в другую. Какая-нибудь пустяковая деталь на наших глазах вдруг может вырасти до размеров... до размеров Игоря! Он ведь у нас довольно-таки корпулентный мужчина, — устало продолжила Аврора.

Рита непонимающе уставилась на нее, но переспрашивать не решилась.

— Сколько чашек было на подносе?! — внезапно громко спросила Аврора. Так обычно рассказывают детские страшилки про черную руку: начинают монотонным голосом, а затем вдруг почти кричат что-то вроде: «Отдай мое сердце!»

— Две, — вздрогнув от неожиданности, мгновенно ответила Рита.

— Да, — грустно сказала Аврора, — на самом деле не так все безоблачно. Лариса громко сказала: «Выбирай любую чашку, они одинаковые», — специально очень громко, чтобы все могли ее услышать. Понимаете?

Рита кивнула:

— Конечно, понимаю. Если завариваешь чай, то спрашиваешь — кто любит покрепче, а кто послабее. А Лариса, наверное, заварила пакетики, поэтому чашки были одинаковые.

Аврора взглянула на свою конфидентку со скромным снисхождением истинного умственного превосходства. Совсем как Шерлок Холмс смотрел на доктора Ватсона, Пуаро — на Гастингса, мисс Марпл — на недалекую деревенскую кумушку, Ниро Вульф — на Арчи Гудвина и т. д.

Рита опять кивнула:

— Теперь наконец понимаю. Лариса хотела, чтобы все узнали, что ни в одной чашке нет яда?

— Вам надо отдохнуть, деточка! — не выдержав подобной тупости, с досадой проговорила Аврора. — Существуют две причины, по которым она могла это сказать: первая причина — в одной из чашек был яд...

Рита прижала руки к лицу и скривилась — нет, не может быть, неужели?!

— А вторая причина? — боязливо задала она вопрос.

— Вторую я забыла, — отмахнулась Аврора и четко произнесла: — Лариса... на кухне... налила яд... в одну чашку. Но она же не знала, какую именно чашку возьмет Катя, поэтому, выпив свой чай, Лариса на всякий случай (вдруг ей достался отравленный!) пошла в ванную и вызвала у себя рвоту, чтобы удалить из организма яд.

— Теперь ясно, — прошептала Рита. — Нет-нет... Не может быть...

— А я никого и не обвиняю, — печально отозвалась Аврора. — Я всего лишь говорю, что у Ларисы были и мотив, и возможность. Но вполне вероятно, что все это ваши домыслы. Доказательств у

вас нет.

Рита в ужасе смотрела на свою собеседницу. Ей послышалось, или Аврора действительно сказала «ваши домыслы» и «у вас нет»? Переспросить она побоялась.

Беседа тринадцатая

— А не кажется ли тебе странным, что Аврора всегда присутствует при всех важных разговорах? И что в этих разговорах все на что-то намекают? — спросила я.

— А как же иначе она сможет раскрыть преступление? В детективах всегда так: сыщик всегда оказывается в нужное время в нужном месте, чтобы остальные персонажи намекнули сыщику, где собака зарыта. Условность, понимаешь? Требование жанра. — Ольга задумалась и недовольно добавила: — Ты не забыла, что кто-то рылся в кабинете? И оставил там улики? Например, кто-то пошел в кабинет и упал, сломал ногу и лежал беспомощный. Вот тебе и улика — все пришли, а он там лежит.

ВЕРСИЯ ТРЕТЬЯ

Таня

Аврора потянула носом. Хм... запах свежемолотого кофе! Словно бусинка, которую нанизали на ниточку, она пошла на чудный запах, и он привел ее на веранду. На веранде было почти темно, она освещалась только светом от фонаря за окном.

На небольшом диванчике, подавшись друг к другу и подперев руками щеки, сидели двое: Таня и Рита. Они только что пили кофе. Аврора с сожалением взглянула на стоявшие на угловом столике кофейник и две маленькие чашечки — из чужой чашки пить негигиенично, а ей хотелось кофе прямо сейчас, немедленно.

Таня что-то тихо рассказывала Рите, и Аврора скромно остановилась в дверях — подождать, пока ее позовут присоединиться. Заметив ее, Таня приглашающим жестом показала на кресло рядом с собой и, повысив голос, продолжила свой рассказ:

— Да, Кирилл был такой возвышенный, такой романтичный... целовал мне пальчики... наша любовь была нежной и одновременно терпкой...

— Репкой? — не расслышав, спросила Аврора.

— Терпкой. Терпкой была наша любовь, понимаете? — недовольно ответила Таня. — Терпкая и одновременно нежная, что тут непонятного?

— Я понимаю, — поспешила успокоить ее Аврора.

Таня поднялась и потянулась, красиво изогнувшись и почти по-балетному отставив ногу. Взяла с дивана тетрадку в зеленом переплете, на которой она, видимо, сидела, открыла на середине и принялась ходить из угла в угол, что-то бормоча себе под нос. А Аврора крепиласькрепилась и, решив, что в такую «ночь длинных ножей» можно и пренебречь правилами гигиены, налила себе кофе в ее чашечку.

— Это я роль учу, — оторвавшись от тетрадки, наконец пояснила Таня.